– Рудж! – Голос Ниминоа выдернул кормчего из темноты.
– Что? Где? – пробормотал мореход.
И обнаружил, что лежит на полу, голова его – на коленях девушки.
– Ты ранен,– мягко сказала Ниминоа.– Потерял сознание от потери крови. Кровь я остановила, но этого мало. Лежи. Я сейчас…
Она встала и легким шагом пересекла спальню. Обнаженная, прекрасная и гибкая, как тайская танцовщица.
– Сейчас, родной!
Кувшин с водой, губка, флакон с черной вязкой массой.
Кинжалом Руджа девушка разрезала рукава куртки, промыла раны и наложила повязки с черной смолой. Смола жгла огнем. Кормчий поморщился.
– Сейчас пройдет, милый,– ласково произнесла Ниминоа.
– Я знаю. Это урнгурское зелье?
– Да.
Рудж усмехнулся:
– Это я должен помогать тебе, а не наоборот,– сказал он.– Ты вся в крови.
Ниминоа взглянула на свою грудь, и смуглые щеки ее слегка порозовели.
– Это не моя кровь,– проговорила она.
Боги! Она успела забыть, что произошло! Когда Рудж упал, она забыла обо всем. И откуда только силы взялись?
– Закрой глаза, милый. Не надо видеть меня такой.
– Ты прекрасна! – искренне проговорил кормчий. Но покорно зажмурился.
Спокойно (крови она не боялась, ведь это всего лишь кровь монаха) дочь Гривуша обтерлась влажной губкой, оделась, привела в порядок волосы. Время двигалось медленно, и будущее не казалось страшным. Потому что рядом – Рудж.
– Выпей!
Рудж открыл глаза. Ними протягивала ему бокал с темной жидкостью.
– Это вино?
– Не совсем.
Жидкость обожгла рот, но внутри будто свежей кровью растеклась по жилам. Рудж сразу ощутил прилив сил.
– Ниминоа!
Данил вбежал в комнату.
Едва взглянув на него, дочь Гривуша побледнела.
– Отец?!
– Ранен,– отрывисто сказал Данил.– Если ты поторопишься….
Он хотел добавить: «…то застанешь его живым». Удержался.
Ниминоа кивнула.
– Рана опасная? – с удивившим Данила спокойствием спросила она, собирая все необходимое для врачевания.
– Да.
Девушка еще раз кивнула.
– Где он?
– В каминной.
– Вам нужно уходить,– прошептал Гривуш.
Голова его лежала на коленях Ниминоа. Девушка обработала рану, как настоящий лекарь: промыла, извлекла осколки костей, наложила урнгурскую смолу. К счастью, ее отец не чувствовал боли.
«Или – к несчастью»,– подумал светлорожденный.
Вряд ли Гривуш выживет. С такими ранами выживают только маги. Или те, кого маги исцелят. Но Ниминоа его восхищала. И уже не только красота ее, но и мужество. Девушка перенесла за одну ночь больше, чем иные – за всю жизнь. А вела себя как настоящий воин. «Боль, страх, жалость, ненависть – не остановят тебя. Делай, что должно, и будь что будет». Мангхэл-сёрк. Правило тридцать шестое.
«Таковы, должно быть, женщины вагаров,– подумал Данил.– Демоны Проклятых!» Зеленое сияние стекало с тонких пальчиков Ниминоа. Волшебница?
Светлорожденный взглянул еще раз. Ничего. Показалось?
– Вам? – спросил Рудж.– А ты, Гривуш?
– Со мной вам не уйти,– чуть слышно ответил купец.– Может, монахи меня не тронут. Я нужен.
«Ложь,– подумал Данил.– Но он прав. Если дом обложили, с раненым мне не прорваться».
– Из дома есть тайный ход.
– Куда? – спросил светлорожденный.
– В другой мой дом. Ними знает.
– Знаю,– кивнула девушка.– Мы возьмем тебя с собой.
– Да! – сказал Рудж.
– Нет,– прошептал купец.
Данил молчал, прикидывал. Тайный ход – это шанс. Это не прорываться с боем.
– Я видел внизу тележку,– сказал Рудж.– Если к ней приспособить носилки…
Гривуш весил в полтора раза больше, чем кормчий.
– Я сейчас принесу,– Рудж поднялся.
И тут забарабанили во входную дверь.
– Все,– сказал Данил.– Время вышло.
Светлорожденный расстегнул шипастый боевой браслет и протянул кормчему.
– Мы сдадимся? – удивился Рудж.
– Я понесу Гривуша.
– Нет,– запротестовал купец, но Данил не обратил на это внимания и очень осторожно поднял его с ковра. Тяжелый. Плохо. Руки устанут. Помешает, если придется драться.
– Показывай, Ними! – сказал он.
– Здесь.– Ниминоа откинула край ковра. В полу обнаружилось отверстие. Девушка вылила в него воду из кувшина.
– Сейчас,– сказала она.
Данил прислонился спиной к стене. Забинтованная голова Гривуша лежала у него на плече. Свежая яркая кровь проступала сквозь бинты. В дверь дома продолжали бить тяжелым.
Под полом звонко щелкнуло, и тут же стена поползла вниз. Рудж поднял светильник. За стеной – низкий, облицованный камнем коридор.
– Пошли,– сказала Ниминоа, а когда они оказались внутри, потянула длинный рычаг. Скрипнул трос противовеса, плита поплыла вверх и встала на место.
– Хитро,– похвалил Рудж.– Теперь вперед?
– Да. Примерно полмили,– и посмотрела на светлорожденного.
– Я донесу,– кивнул Данил.– Если будем идти, а не стоять.
– Кто мог подумать, что проклятые имперцы окажутся настолько проворными? – опуская глаза, пробормотал Треос.
– Ты, ты мог! – прорычал Дорманож.– Ты же уверил меня, что справишься сам!
– Да, да,– присоединился в риганцу Крун.– Ты нам обещал!
«Вот дрянь! – подумал Треос.– Мало того, что захапал лучшие куски…»
Дорманож резко повернулся к Отцу-Наставнику Кариомера.
– Твои слова – на той же чаше весов! – рявкнул он, и Треос почувствовал удовлетворение.
– Я послал туда лучших людей, брат,– сказал он.– И все они мертвы. А имперцев и проклятого купца в доме не оказалось, хотя мы перекрыли все лазейки.
– Не иначе как здесь замешано колдовство,– вмешался Отец-Наставник.
– Еще бы! – буркнул Дорманож.– Или они колдуны, или вы разини. Придется доложить
