вручную копать противотанковые рвы
Три дня мы провели в томительном безделье. Как говорится, размахнулись, а бить некого. Теперь-то я понимал, что наша первая волна фактически вызывала удар на себя, мы были очень уязвимы – словно приглашение врагу атаковать. Однако он оказался то ли слишком глуп, то ли очень умён и нападать не стал. Ни в первые минуты после нашей высадки, ни в первые часы, ни даже в первые дни.
За первой волной начала прибывать вторая. Главные силы. Нас подпирали армейскими частями, сразу двумя полнокровными армейскими корпусами. Космопорт не затихал ни на мгновение, транспорты прибывали один за другим, и тягачи едва успевали оттягивать ещё не остывшие махины прочь с посадочных площадок.
Выгрузилась техника 3-го танкового корпуса, 6, 7 и 19-я танковые дивизии, 168-я пехотная. Промаршировали мимо нас части 42-го армейского корпуса, 39, 161 282-я дивизии. А мы всё сидели, охраняя взлётное поле словно для десанта не нашлось бы более важных дел!
Корпуса прошли и развернулись. Приготовились к бою, а его всё не было Можно только догадываться, как рвали на себе волосы интенданты и финансисты, прикидывая переброску на край света группировки почти в сто десять тысяч человек, тысячу танков, две сотни самолётов и геликоптеров и прочее, прочее, прочее..
Вся эта армада медленно растекалась окрест. Смысла я не видел. На Омеге, похоже, не осталось никакого населения. Что с ним случилось, куда они пропали – бог весть.
Прошла целая неделя. Мы отшлифовали, по моему мнению, до немыслимого блеска искусство рыть траншеи – хоть сейчас в инженерную академию, все углы – в пределах одного градуса, согласно самым строгим уставам. Командование, наконец, наигралось в солдатики, передвигая по карте флажки, что обозначали танковые и моторизованные полки и батальоны, и решило дать всем прикурить.
То ли что-то нашла разведка, то ли что-то увидели спутники – всё, само собой, держалось в твёрдом секрете. Но в одно поистине прекрасное утро нас построили и как в старые добрые времена, погрузили в чрево атмосферного транспортника.
Без малого двенадцать часов полёта. И, тоже как в старые добрые времена, прыжок с парашютом – в неизвестность.
Батальон десантировался со стандартно-непонятным заданием «провести разведку местности и действовать по обстановке». Местность, впрочем, оказалась красивой, низкие лесистые предгорья, где текла, собирая воды с горных вершин, достаточно редкая для Омеги большая река. Очень быстро она вырывалась из узости ущелий на степной простор и разливалась широко, плавно и величественно неся свои воды к недальнему морю.
Идеальное место для города. Почему его проглядели?
Как я уже сказал, леса на Омеге были редкостью. Как, впрочем, и горы. Здешние пущи являли собой исключение.
– Прям курорт, как в сетях показывают, – заметил Микки, после того как наше отделение вернулось в лагерь, отмотав верные три десятка километров по звериным тропам. – У меня сестрёнка всё смотрела, смотрела... не сериалы какие-то там, не... про то, как путешествуют, как новые места смотрят... Всё на море мечтала побывать. Деньги копила...
В отличие от других я знал, что случилось с сестрой Микки. Это было в его личном деле.
– И что, поехала? – жадно спросил Раздва-кряк. Тяга к прекрасному полу у него развилась прямо-таки патологическая. – И небось там...
– Заткнись, Селезень, – резко сказал я. – Смени тему. От твоей болтовни о бабах скулы уже сводит.
Микки благодарно взглянул на меня. Ему явно не хотелось говорить о том, как его шестнадцатилетнюю сестрёнку поймали, изнасиловали и убили «крысы» из конкурирующей банды. Полицейский патруль случайно наткнулся на них, часть перестрелял на месте, часть арестовал – их потом упекли на Сваарг пожизненно; но сестра Микки была уже мертва.
– Верно, курорт, – согласился Джонамани. – А леса пустые. Мёртвые какие-то. Командир, здесь же зверья должно быть видимо-невидимо!
«Верно, Джонамани. Осталось сделать только один, последний вывод: если мы сегодня весь день таскались по звериным тропам, то куда делись те, кто эти тропы проложил?»
– Ну ничего, завтра третий взвод в дозор идёт, – попытался утешить погрустневшего финна Назариан. – Их очередь ноги ломать. А мы – отлежимся...
Спустился вечер. Лагерь нашего батальона больше всего напоминал сейчас стоянку римского легиона времён расцвета старой республики: ров, вал, частокол, ровные ряды палаток... Рутина войны. Когда мы ещё можем позволить себе воевать по правилам, когда мы ещё далеки от того самого
Пророкотал над нашими головами вертолёт, ударный «Физлер» огневой поддержки, за ним – второй, третий... Геликоптеры, едва не цепляя брюхами верхушки деревьев, ринулись куда-то за лес. Что-то странное, не похожее на обычный патрульный полёт, лениво подумал я, поворачиваясь к Микки, чтобы сказать что-то ободряющее.
А миг спустя над зелёными кронами вспухли рыже-чёрные огненные грибы. Напалм. И вновь, вновь, вновь...
Надрываясь, взвыла сирена. Словно кому-то ещё могло быть непонятно, что батальону пора «в ружьё!».
Ах, устав, великое изобретение человечества! Ты есть моя единственная надежда и опора в минуту слабости и неуверенности, ты один говоришь мне, что делать, и каждый знает свой маневр, и никакие взрывы не могут сбить нас с толку. Ах, как же хороши мы сейчас, бегущие по заранее назначенным каждому местам! Прямо хоть снимай для учебного видео.
А потом вертолёты вернулись. Но лишь два из ушедшей за лес тройки. И мчались они так, что, казалось, сейчас лопнут перегретые далеко за предел двигатели. Потоки воздуха от отчаянно бьющихся винтов заставили нас самих пригнуть головы – и тут за деревьями, там, где согласно топографическим картам находилась небольшая долинка с бегущей между заросшими непроходимым кустарником склонами речкой, громыхнул новый взрыв, куда сильнее всех прежних.
– Сшибли... – охнул Раздва-кряк.
Так «они» вошли в наше бытие. Неважно сейчас, кто они в точности. Неважно, что они хотят. Мы столкнулись с врагом, и у меня заныло под ложечкой от сквернейшего предчувствия: вертолётчики не стали бы удирать от каких-нибудь стрелков, даже с ПЗРК.
Батальон свернулся в клубок, словно выставивший иглы ёж. Я знал – уже получает целеуказание артиллерия. Уже пошёл – обязан пойти! – срочный, с пометкой «Воздух!!!» доклад в Нойе-Бисмарк. Должны взлететь с базы тяжёлые «ФВ-210» в сопровождении юрких «Bf-190» (рейхсвер с маниакальностью старой дамы придерживался старых сакральных индексов для обозначения боевой техники), проутюжить
Артиллеристы не замедлили показать, что не зря ели свой хлеб и отрабатывали на компьютерных имитаторах «заградительно-чистящую стрельбу с закрытой позиции по внезапно возникшей цели». Там, за лесом, начали рваться снаряды. Загудело, жахнуло, вновь загудело и снова жахнуло. Гаубицы били почти с предельных углов возвышения. К ним почти тотчас присоединились миномёты, и чудовищный оркестр пошёл ухать, громыхать и завывать, раздирая небо и землю, поганя воздух резкой пороховой вонью. Я считал залпы. После каждой серии разрывов земля подбрасывала нас вверх.
...Двенадцать стопятидесятимиллиметровых гаубиц наконец утихомирились. Господин обер-лейтенант фон Валленштейн, очевидно, счёл это достаточным. Ну что, рискнёт ещё одним вертолётом или пошлёт пешую разведку?.. Пусть разведвзвод покажет, что недаром носит, свои форсистые малиновые береты и получает двадцатипроцентную надбавку к, как говорится, «окладу жалованья».
Однако вместо этого случилось то, что должно было случиться. Батальон послал вперёд своих
