нет огнемёта...
Крики тем временем стихли. Деловитый рой не упустил ничего. А в том, что мы имеем дело именно с роем, я не сомневался.
Значит, теперь они за нами... и как быстро...
Вжата кнопка переговорника.
– Штаб! Штабс-ефрейтор Фатеев... штаб, это рой! Хищная живая Туча... ставьте барраж! Термитными снарядами, зажгите этот лес к чёртовой матери! Иначе все поляжем! Скорее!..
Только теперь я обернулся. И сразу же заметил
Это была какая-то помесь майского жука и шершня. Довольно крупная, с полкулака величиной, может, чуть поменьше. Видно, чтобы вместить всю клеточную машинерию для того, чтобы справиться с таким противником, как мы, объёмов тела обычного насекомого не хватало.
Вакуумную гранату. Полцарства за вакуумную гранату!..
И тут воздух над нами загудел, взвыл, заскрежетал от падающих снарядов; зелень крон правее прорезала дымная черта «эрэса», и огненный клубок взрыва вспух как раз там, где сочились между деревьев отчаянно работавшие крыльями наши преследователи. Стена пламени взметнулась выше самых высоких стволов, одиночными горящими комками вырывались из него твари и тотчас падали на землю. Мы бежал и так, как, наверное, ни разу в жизни. Таких результатов от нас не смог бы добиться никакой господин штабс-вахмистр.
А снаряды всё летели, лопаясь клубящимися стенами жаркого огня. «Жуки», похоже, то ли не сообразили подняться высоко, то ли не могли – оказались слишком тяжелы. Так или иначе, за нами остался пылающий лес, а мы, обливаясь потом, задыхающиеся, остановились только у позиций изготовившегося к бою батальона. Артиллерийская канонада не умолкала, били миномёты – и языки огня поднялись высоко над запруженной котловиной.
К нам уже бежали. И взводный, и командир роты, и даже сам фон Валленштейн, хотя уж ему-то никак не полагалось бросать ПБУ – пункт боевого управления.
Честно говоря, я не знал, чего ожидать. Бегство с поля боя без приказа, без попытки спасти остальных... могли сейчас и скрутить, без долгих раздумий.
– Господин оберст-лейтенант, я... Вместо ответа он протянул мне руку.
– Быстро соображаешь, штабс-ефрейтор. Как ты догадался про...
– По опыту Зеты-пять. Ясно, что большие твари бесполезны против хорошо вооружённого и защищённого бронёй человека. Значит, появится вместо одного здоровенного монстра множество мелких. – Мы видели, что там творилось, – проговорил Мёхбау. – Эти твари прогрызают... прожигают... – Скорее они просто размягчают синтетические ткани комбинезона и атакуют. Когда комбинезон не в режиме «полной защиты»...
– Это потому ты крикнул «вглухую!»?
– Так точно, господин оберст-лейтенант...
– «Жуки»... – проговорил Валленштейн со странным выражением на лице. – Благодарю за службу, штабс-ефрейтор. Только, боюсь... – Он резко оборвал себя, повернулся и бегом бросился туда, где помещался его ПБУ.
Я понимал. Что случится со всем батальоном, если перестанет бушевать огненное море над «инкубатором» и сотни тысяч «жуков» ринутся на нас? Не спасёт даже глухой комбинезон в режиме полной защиты.
Тем не менее некоторое время спустя канонада кончилась. Возможно, артиллерия просто берегла снаряды. Хотя чего их беречь, если нас сейчас может накрыть следующим роем?..
Тем не менее командование бездействовало недолго. Каким бы ни был исходный замысел высоких чинов, отправивших сюда весь наш батальон, этот замысел блистательно провалился.
Над дальним краем истерзанного артиллерийским барражем леса медленно и лениво поднимались языки жирного пламени, словно там горела нефть. Непроглядный чёрный дым затенил солнце; райское местечко с пугающей быстротой превращалось в подобие адского пекла.
Валленштейн обратился к батальону. Коротко, но точно проинформировал о новой опасности. Приказал ни на миг не ослаблять защиты комбинезона. И – небывалое дело! – «Я отправил командованию категорическое требование о нашем немедленном отводе».
– Господин лейтенант, разрешите обратиться...
– Что, Фатеев? – Глаза у лейтенанта Рудольфа казались совершенно потухшими и мёртвыми. – Знаю, о чём ты, штабс-ефрейтор. Нет, ты ничего не мог сделать. Ты спас людей. Остальные... просто не прислушались к твоим приказам. Ты не мог, собственно говоря, приказывать им, а признать, что какой-то штабс-ефрейтор сообразил, чем это пахнет, раньше, чем они, – было никак невозможно.
– Я не о том, господин лейтенант. – Я сейчас, как и в самом начале службы – само воплощение устава. – Я об оружии. Твари довольно крупные, против них может пойти мелкая дробь, крупнокалиберный дробовик, спаренный с огнемётом... Плюс к тому летают они невысоко, вероятно, эффективны окажутся гранаты с БЧ объёмного типа.
– Дробь? Где же мы столько охотничьих патронов наберём, да ещё срочно...
– Господин лейтенант, прошу вас, доведите это соображение до компетентных лиц в командовании...
– Да брось, Руслан, не тянись. Доведу... конечно. Ребят жалко. Погибли ни за грош... Да и мы – кто знает, дотянем ли до рассвета, – закончил он совершенно будничным тоном, категорически не вязавшимся с произнесёнными словами.
Мы оба оглянулись на горящий лес. Отсюда надо убираться. Без настоящего действенного оружия батальон просто погибнет здесь, без доблести и славы. Бессмысленно.
Однако нас оставили в покое. Спало пламя, угас огонь, задохнувшись в мокрой траве и густых зелёных кронах. Однако новых роёв не появилось.
Ребята мои бодрились, хотя вид имели и бледный. Мой авторитет взлетел на недосягаемую вышину. Перспектива геройской гибели от живой тучи ядовитых летучих гадов никого, само собой, не радовала.
– Командир... – начал Микки. – Командир, что будет-то? Что делать станем?
– Как мыслишь, командир, раздолбали «боги войны» этих тварей в реке? – тут же присоединился Раздва-кряк.
– Раздолбать, Кряк, не раздолбали. Эта система как капля воды. Разделишь пополам, а она потом снова сольётся и вновь целая, как ни в чём не бывало. Нет, пока не найдём источник слизи – тут и ядерная бомба не поможет.
– Так летунов послать! Даром, что ли, они свои усиленные пайки жрут? – вступил в беседу Назариан. Ему, похоже, мысль о том, что кто-то может получать усиленный паёк в то время, как он, Назариан, довольствуется обычным, доставляла прямо-таки физические мучения.
– Самолёты тут не помогут, – авторитетно заявил Гюнтер. – Тут, камраден, нужно, чтобы кто-то нашёл исток, а уж потом...
– А исток наверняка в пещере, – сказал я. – Не идиоты же они.
– Кто «они»? – спросил Раздва-кряк.
– Ну те, кто эту хренотень тут устроил. Не сама же собой она возникла!
– А если в горах, то что тогда, командир? – осведомился Микки. – Лупанём бомбой, всё и завалит к чёрту! Все пещеры обвалятся!
– Может, обвалятся, а может, и нет. Заряд придётся всё равно внутрь тащить. К самому истоку, чтобы уж наверняка.
– Интересно, и кому туда тащиться выпадет? – вздохнул Раздва-кряк. – Бедолаги подрывники... или сапёры?
– Не надейся, Селезень, – сверкнул белыми зубами Мумба. – Вот нас небось и пошлют. Чисто конкретно наше родное отделение. Ты запалы понесёшь, а...
– Типун тебе на язык, чернушка, – отмахнулся Кряк. – Надо же такое ляпнуть!
– Камрад Мумба совершенно прав, – меланхолично заметил Гюнтер. – Мы все должны быть готовы в
