поверить в подобное.
— Что за мужчина способен кончить двенадцать раз, доведя женщину до смерти, а сам исчезнуть как ни в чем не бывало и на следующую ночь повторить все с другой женщиной?
— Это явно не смертный мужчина, — ответил Мониш. Он взял у меня папку и начал собирать свои бумаги.
— Это ясно без слов. Я не понимаю одного: ты показал все это своему комитету, а они почему-то продолжают считать, что преступница — я. По-моему, мне явно недостает необходимого орудия убийства.
Услышав это легкомысленное замечание, он приподнял брови:
— Они не думают, что ты имела к смертям непосредственное отношение, Эшлинг, но, по их мнению, убийца был либо вызван тобой, либо появился благодаря тебе, но без твоего ведома.
Я хотела было начать оправдываться, но в мозгу у меня мелькнуло воспоминание о той ночи, когда на меня напал отряд инкубов. Я их не призывала, но они появились. Я невольно подумала: интересно, какая у инкубов сперма, если они, конечно, оставляют после себя физические следы.
— Насчет этого ничего не могу вам сообщить, — сказала я. — А чего конкретно вы от меня ждете? Вы уже проводите собственное расследование, и я не вижу, чем могу быть вам полезна.
— Ты обладаешь силой, которой лишены наблюдатели. Ты обладаешь способностью видеть вещи, скрытые от нас. Мы будем продолжать расследование, насколько это в наших силах, но наши возможности ограниченны. Поэтому комитет согласился не заключать тебя в тюрьму; по их мнению, если ты можешь вызвать существо, убившее Стража, то в случае невиновности ты в состоянии также найти это существо и того, кто управляет им. — Он смолк и бросил на меня жесткий взгляд. — Если ты собираешься связать свою жизнь
Они встали; Мониш пожелал мне успеха, дал номер сотового телефона, по которому с ним можно было связаться в любое время суток, и вышел. Паоло последовал за ним.
Дверь комнаты для совещаний беззвучно затворилась.
Я осталась сидеть в одиночестве, сжимая в пальцах свой амулет и размышляя о том, как, черт бы меня побрал, мне найти загадочную секс-машину, если я не в состоянии выполнить такие простые вещи, как доставить владельцу старый кусок хрусталя или найти наставницу, не попав при этом в беду.
По крайней мере, Паоло не предсказал мне в ближайшем будущем никаких ужасов. По крайней мере, он не…
Дверь со щелчком приоткрылась, и я обернулась. В щель просунулась голова Прорицателя.
— Вы подружитесь с голубем, когда вам будет угрожать опасность разбиться насмерть.
— Я должна сообщить тебе кое-что важное, — обратилась я к Дрейку, пронесшись мимо Пала, который придержал для меня дверь. Я забыла ключ от номера, который он оставил мне утром.
Дрейк, облаченный в невероятно соблазнительную длинную зеленую тунику с вышивкой, отливавшей золотом всякий раз, когда он двигался, приподнял блестящую черную бровь и молча взглянул на часы.
— Сейчас только семь, так что избавь меня от этого выражения лица мужчины, ждущего вечно опаздывающую женщину.
— Я сказал тебе, что мы выходим в семь. — Дрейк, слегка поджав губы, оглядел меня с головы до ног.
— Да, я сейчас переоденусь, но сначала у меня к тебе есть важный разговор.
— Ты хочешь сказать, что зеленые драконы — это не важно? — воинственным тоном спросил Иштван и подошел к Дрейку. Они с Палом тоже были одеты в длинные ярко-зеленые туники и такие же брюки, только без тончайшей золотой вышивки.
— Нет, я не это хотела сказать. Я просто хотела… ну хорошо! Я сейчас пойду переоденусь и расскажу тебе все в машине.
Я захватила с собой вечернее платье для заключительного банкета; в приглашении сообщалось, что явиться нужно в строгом вечернем костюме. Это было простое облегающее черное платье до пола из немнущегося материала, ничего особенного. Но я нашла на кровати совсем другое платье, а рядом босоножки на шпильках, при виде которых я поняла, что на каждой ноге у меня будет по три волдыря.
Сначала мне показалось, что платье черное, но, рассмотрев его поближе, я поняла, что оно темно- зеленое. При виде него у меня буквально слюнки потекли. Простой, элегантный лиф, расшитый замысловатым орнаментом из бисера, длинная, развевающаяся шифоновая юбка. Юбку тоже украшали змееподобные узоры из бусинок; она сверкала и переливалась в моих руках тысячами зеленых огоньков.
Нужно отдать должное Дрейку — одежду он выбирать умеет.
Когда я появилась на пороге спальни, он даже не сделал мне замечания насчет того, что я опоздала на двадцать четыре минуты. Он медленно поднялся с кресла, склонил голову набок и оглядел меня.
Прикоснувшись длинным пальцем к губам, он изобразил в воздухе круг.
— Ага. — Повинуясь этому жесту, я постаралась как можно изящнее описать круг, как это делают модели. Дрейк кивнул.
— Да. Я был прав насчет этого платья. Пошли Клан ждет.
— Эй! — воскликнула я, опустив руки, поднятые во время модельного шествия. — Поменьше похвалы себе и побольше комплиментов мне, и будет в самый раз.
— Я не обязан делать тебе комплименты. Ты моя супруга. Ты всегда будешь выглядеть так, как подобает.
— Конечно, но хорошо было бы, если бы ты нарушил и это правило и сказал мне, что я классно выгляжу в этом чудесном платье, которое ты выбрал.
Иштван хихикнул. Дрейк бесстрастно взглянул на меня:
— Виверны всегда относятся к своим супругам с почтением. Они не склонны к излишним похвалам.
— А помнишь то правило, насчет поцелуев в общественных местах? Это не единственное правило, которое мы скоро отменим, — сказала я, забирая крошечную сумочку и черную накидку из тончайшего шелка.
Пал ухмыльнулся, и они с Иштваном вышли. Дрейк остановился в дверях, ожидая меня. Когда я приблизилась, он обхватил меня за талию и притянул к себе:
—
— Сказал бы мне комплимент? Превратил бы язык в раздвоенный и поцеловал меня так, как я того заслуживаю?
Я почувствовала на шее его горячее дыхание, и его огненные губы прижались к коже у меня за ухом, запечатлев на ней обжигающий влажный поцелуй, который всегда заставлял меня дрожать всем телом.
— Нет. Я бы прижал тебя к стене, сорвал бы с тебя это дорогостоящее платье, раздвинул бы твои мягкие шелковистые бедра и вошел бы глубоко в тебя.
Услышав эти слова, произнесенные страстным тоном, я задрожала. Мне пришлось облизать губы, чтобы заставить их шевелиться, и я с раздражением заметила, что мой голос прозвучал хрипло:
— Уверяю тебя, если бы мы постарались, то смогли бы втиснуть это в наше расписание.
Дрейк фыркнул, и выражение его глаз сказало мне: пусть его драконий кодекс чести запрещает ему проделать то, чего так жаждало мое тело, он восполнит этот пробел позднее.
Когда мы спускались, я искоса взглянула на него и заметила:
— Мне очень нравится платье, хотя, я уверена, тебе это прекрасно известно. Но, по-моему, ты просил меня надеть что-нибудь такое, что не линяет?
— Я передумал. В этой одежде ты выглядишь лучше.
— Согласна. А где проводится вечеринка? — спросила я, когда мы устроились в лимузине. Иштван с Палом снова сидели впереди, и мы с Дрейком оказались наедине. — И хватит ли у меня времени соблазнить тебя, пока мы туда едем?
