раковины белел пластиковый одноразовый шприц – заряженный. В углублении мыльницы мелко дребезжала сломанная крупная ампула. ИНСУЛИН. Вот оно что...
Я взял шприц, до половины опорожнил в раковину. Отвел поршень обратно. Пара кубиков воздуха. Я подобрал бледную тощую руку – в ложбинке внутреннего сгиба неплохо видна развилка сосудов. Я прицелился, вкололся. Воздушная эмболия. Я вытер шприц туалетной бумагой, вложил в повисшую Свинову кисть, сомкнул мягкие пальцы. Шприц выпал. Пузырек воздуха доходит по вене до сердца, сердце останавливается. Я вышел, притворил дверь.
Секретарь еще не вернулся.
– Ну-ка, лейдиз, раздвиньтесь, – я уселся на центральное кресло.
– Где ты ходишь? – Лада отряхнула в пепельницу тончайшую Vogue. – Минута до Нового года. Сейчас шампузо разносить будут.
В перспективе прохода стюардесса снимала с тележки продолговатые бокалы. Невнятно извинившись, мимо нее протиснулся секретарь с запотевшим темным фунфырем, узкое горлышко обернуто в фольгу. Заозирался в поисках патрона.
В ящике приподнято засуетились праздничные колокола, колокольчики, колокольца. 00.00.02... 00.00.01... Ноль-ноль ноль-ноль ноль-ноль.
Я обнял их обеих, поцеловал по очереди:
– Кстати, где шампанское?
