и без поддержки S. I. S. De, я и сам по себе располагаю определенными возможностями.
Итальянский темперамент в речи синьора Альто все-таки прорывался сквозь профессиональную сдержанность: излагал он не по-гэбистски выразительно, артистично расставляя интонационные акценты.
Я тоскливо молчал. Опять меня куда-то вербуют. Ну хоть сразу бейсбольными битами не пиздят – и на том грациа...
На указателе – поворот на аэропорт. Мимо.
– Мы не едем в Италию. – Альто заметил мой взгляд. – Именно в связи с тем, о чем я говорю. Я вас отобрал у испанцев как офицер S. I. S. De. Почти отбил... – Он хмыкнул. – Но я везу вас отнюдь не в изолятор S. I. S. De. Я не буду допрашивать вас как следователь. Я хочу поговорить с вами как частное лицо.
– Кстати, в чьем это убийстве я соучаствовал? Еще одна невеселая ухмылка.
– Я был вынужден пойти... скажем, на фальсификацию... Я, естественно, не считаю, что вы виновны в убийстве Антона Шатурина или чьем-то еще, – не беспокойтесь. Но если бы я не разыскивал вас официально как убийцу, я бы не смог вас заполучить, понимаете? Вас же задержали за правонарушение, совершенное на территории Испании. Так что формально вас, конечно, не должны были вот так вот просто отдать иностранцу. К счастью, я много работал с испанцами – благо соседи, – и у меня есть хорошие знакомые в здешней полиции. Один из них за время нашего знакомства даже стал генералом. Благодаря ему я вас нашел, благодаря ему вас и... ну почти что выкрал... Мне пришлось здорово постараться, чтобы успеть раньше тех, кто ищет вас с целью, прямо противоположной моей. – Пауза. – Вам очень повезло, Юрий, что арестовали вас именно испанцы и что я все-таки успел за вами раньше всех.
Мы гнали по большому междугороднему шоссе. На указателях значились Сарагоса и Барселона.
– Я понимаю, – продолжал Альто убедительным своим голосом, – что у вас нет никаких поводов верить мне на слово. Вообще доверять мне. Я догадываюсь, что у вас – после всего, что с вами случилось, – достаточно причин не верить вообще никому. И тем не менее я подозреваю, что нам с вами в нынешнем нашем положении – сколь бы разным ни было мое положение и ваше! – все равно не остается ничего иного, как начать друг другу доверять. Коль уж скоро вышло так, что мы с вами в некоторой степени в одной лодке...
– Не понимаю, – не выдержал я, – каким это образом вы очутились в моей гребаной лодке?
Он помолчал и вроде бы помрачнел:
– Видите ли... Боюсь, что я, занимаясь всем этим делом – убийством Дэвида Страно и всем, что с ним связано – а с ним оказалось связано слишком много! – стал мешать той самой силе, которая стремится избавиться от вас.
Твою мать... Еще заплеты... (Что-то вдруг подкатило, на несколько секунд пережало гортань.)
– Вы лично – стали мешать? – Я не мог остановить расползание губ в судороге какой-то истерической иронии. – Или ваша контора?
– Я же сказал вам...
– Так что же вы – c начальством вашим собственным поссорились? Эта ваша сила – S. I. S. De?
– Вы задаете резонные вопросы, Юрий. Я даже готов ответить на большинство из них. Но, разумеется, только после того, как уверюсь, что имею в вашем лице дело с... скажем так, союзником.
– А вы меня в этом можете уверить?
– Постараюсь. Собственно, уже стараюсь. Как видите, я делюсь с вами совершенно неофициальными и, поверьте, чрезвычайно опасными сведениями. Поскольку вижу единственный путь к необходимому взаимному доверию – взаимный же обмен информацией. Ведь нам обоим как раз не хватает того, что мы с вами можем рассказать друг другу... Или я не прав?
– А какие у меня гарантии, что после того, как я вам все расскажу...
– Я от вас не избавлюсь? Или не упеку вас в тюрьму? Очень просто – когда я посвящу вас в собственную ситуацию, вы поймете, что вы нужны мне как добровольный свидетель. Возможно – свидетель в суде. Ваша безопасность – моя вполне шкурная забота. Вот вам и точка пересечения интересов. Тем более что другой вывод из информации, которую я могу довести до вашего сведения, заключается в том, что я – лично я – похоже, оказываюсь единственной стороной, не только заинтересованной в вашей безопасности, но и способной ее обеспечить...
– Ну-ну, – говорю (по-русски).
Сладко поешь, макаронник. Хоть и видно, что тот еще крокодил, – а так и хочется ему верить... Наверное, действительно классный профи: умеет, гад, убеждать. «Добрый следователь» из него должен хороший выходить... (Хотя – может, и «злой». Очень даже может...)
– Ну что, попробуем? – спросил Альто после паузы. – По очереди, скажем...
– Кто начнет?
– Начну я. – Он вынул из кармана такой знакомый предмет – ключ от наручников. – Давайте сюда руки...
46
Я тупо взял газету: «Файнэншл таймс» четырехдневной давности. Гвоздь номера – интервью с офицером (имя и должность не разглашаются) отдела F британской контрразведки МИ-5 («борьба с подрывной деятельностью внутри страны»). Во вводке к материалу утверждалось, что редакция располагает диктофонной записью разговора и рядом документов, подтверждающих слова интервьюируемого. Его – материал – вместо объяснений попросил меня прочесть Альто.
– Зачем? – не понял я.
– То, что собираюсь сказать вам я, может прозвучать слишком неправдоподобно – я боюсь просто, что вы мне не поверите. Газету я захватил специально. По крайней мере, это вполне независимый источник. Я не призываю вас верить во все, что говорит герой интервью, но пусть у вас будет хотя бы с чем потом соотнести мои слова...
Я без энтузиазма сел в кресло и принялся напрягать свой английский.
Анонимный британский контрразведчик публично стучал на собственное начальство. Он утверждал, что ряд высокопоставленных чинов МИ-5, включая руководство его отдела, замешаны в истории с Европейским фондом социальных исследований, независимой научной организацией, занимающейся всевозможного рода социальной аналитикой и прогностикой в рамках нынешних и потенциальных членов ЕС. По словам Стукача, независимость организации была сугубой фикцией – ЕФСИ плотно опекался британскими спецслужбами и исследования вел в их интересах. В первую очередь это касалось кризисной прогностики: оценки вероятности и опасности внутренних конфликтов, моделирования их хода и последствий. Только делалось это якобы с целью отнюдь не предотвращения означенных кризисов – а инициирования их и направления в нужное русло.
Исследования финансировались весьма щедро, и научные методики использовались самые передовые – некоторые как раз по ходу дела и «обкатывались». Именно ЕФСИ финансировал «эксперимент в области гуманитарного моделирования», затеянный Артуром Беляниным, чья смерть 13 октября в центре Лондона от руки киллера наделала столько шуму. Эксперимент был действительно революционен: Белянин хотел протестировать собственную уникальную разработку, компьютерную программу, теоретически позволяющую делать разного рода прогнозы (в т. ч. социальные, в т. ч. кризисные) с невиданной ранее степенью точности – этим он и соблазнил лиц, ведавших финансированием Фонда. Только вряд ли сам Белянин представлял себе в полной мере реальные цели этих лиц. Каковые лица якобы стремились получить в свои руки некий инструмент управления кризисами, «машину провокаций». Всегдашняя проблема любых провокаций – непредсказуемость их последствий: здесь же (казалось лицам) брезжила возможность стопроцентного манипулирования...
Но еще более сенсационными были откровения Стукача касательно тех самых лиц. По его словам, в Европе существует некий неофициальный и вообще никак не оформленный Клуб, куда входят разные люди из разных структур разных (в основном, конечно, «старых», наиболее могущественных) членов ЕС, объединенные реальным влиянием на политику своих стран и ЕС в целом. Политики, высокие армейские, спецслужбистские и полицейские чины, крупные бизнесмены и общественные деятели. «Клуб» в данном случае определение сугубо условное – имеется в виду система неофициальных консультаций, координации действий и принятия общих решений в обход громоздких и зачастую малоэффективных государственных и
