— И вам хочется, чтобы это оказалось правдой? — спросила Памела.
— Ну конечно! Это было бы чудесно!
Мы промолчали. Реакция Стеллы ставила нас в тупик и грозила осложнениями, последствия которых трудно было предугадать.
— Вы же сами говорили, — умоляюще сказала Стелла моей сестре, — что вы верите — призраки появляются там, где они были счастливы. А счастливых привидений бояться нечего!
— Нет! — вырвалось у меня. — Встреча с призраками противна природе. Это опасно для людей. Можно даже заболеть.
— Только если бояться, — возразила Стелла, — только если не понимать, кто перед нами.
— Вы же потеряли сознание, — нашелся я, — а говорите, что не испугались!
— Я проявила слабость, — ответила Стелла с несчастным видом. — Просто от неожиданности… Вот Лиззи испугалась, — продолжала она совсем другим тоном, резко и сердито, — вот она испугалась, а вы и подумали, что она увидела что-то страшное. Лиззи говорит… — Стелла поперхнулась — видно, то, что говорит Лиззи, возмутило и потрясло ее. — Она говорит, что нужно позвать священника.
— Лиззи очень суеверна, — мягко начала Памела, — вот почему мы с Родди решили, что ей почудилось.
— А теперь, — удовлетворенно сказала Стелла, — вы сами говорите, что призрак был на лестнице и из-за этого я упала в обморок.
Памела вздохнула:
— Ах, Стелла, дорогая, мы не знаем, что и думать. Мы ведь ничего не понимаем, только удивляемся и строим догадки.
Я сел рядом со Стеллой и стал ее уговаривать:
— Стелла, вы же умная девушка. Макс Хиллард хорошо сказал про вас, он сказал, что у вас цельный ум. Значит, вы мужественная, вы не станете себя обманывать, даже если вам захочется. Прошу вас, будьте мужественны именно сейчас, не обманывайте себя.
— Цельный ум, — задумчиво повторила Стелла. — Хотелось бы мне, чтобы я заслуживала такие слова. Но я вовсе не обманываю себя. Это все — правда.
— Вы же не можете знать наверняка, правда это или нет, — сказала Памела.
— Нет, это я знаю.
— Не можете знать, — стал убеждать ее я, — у вас нет доказательств.
Стелла помолчала, задумавшись. Лицо у нее было очень серьезное; больше оно не светилось радостью. Мы все испортили. На столе стояла маленькая вазочка с анютиными глазками. Стелла вертела ее в руках.
— Я вам кое в чем признаюсь, — стесняясь меня, она смотрела на Памелу. — На лестнице я ее присутствия не ощущала. Но в детской она всю ночь была со мной. В этом нет никаких сомнений.
— Стелла, — сказала моя сестра, — но вы ведь спали.
— Не все время. Часть ночи не спала. Я была счастлива, так счастлива, что не могла спать. Никогда, за всю свою жизнь я не была счастливее. Я просто лежала, мне было тепло и покойно, смотрела на свет и знала, что она со мной.
— На какой свет? — резко спросил я.
— Сначала на свет от камина, а когда проснулась позже, камин потух, но на столе горел ночник.
Я повернулся к Памеле и спросил, оставляла ли она в комнате ночник? Нет, не оставляла.
— Разве? — воскликнула Стелла. — Детский ночник с маленьким огоньком? Не оставляли, Памела? Ну разве это не странно?
— И разве это не доказывает, что вы спали? — Я напомнил ей, как она рассказывала, что часто видит во сне детскую и горящий ночник, и пытался заставить ее понять, что когда она наконец легла спать в этой комнате, ее сон повторился.
Стелла улыбнулась:
— Но я же видела ваши занавески, ваше стеганое одеяло. Нет, я не спала. И еще одна странная вещь: я ощущала мой любимый запах, в комнате пахло мимозой, а ведь я не душилась.
Памела испуганно взглянула на меня. Мы молчали. Стелла продолжала:
— Сначала я услышала тихий голос, он что-то нашептывал, какие-то добрые, ласковые слова. Самих слов я разобрать не могла, но слушая их, почувствовала, что обо мне заботятся, что меня любят; мне стало спокойно и легко.
— Бедная маленькая Стелла! — сказала сестра.
Улыбаясь, Стелла посмотрела на нее.
— Ведь ваша мать умерла, когда вам было уже шестнадцать, правда?
Жестоко было лишать ее иллюзий, но мириться с тем, что она погружается в них, было бы еще хуже.
— А вы упрямая, — сказал я.
Стелла испытующе посмотрела мне в лицо, разочарованная и огорченная.
— Я не понимаю вас, Родди! Зачем вы стараетесь доказать, что это не моя мать? Почему вы возражаете? Ведь теперь вам с Памелой нечего расстраиваться, что у вас в доме привидение, а что до меня, — неужели вы не понимаете? — для меня это такое счастье, просто невообразимое!
Я не знал, что ей ответить, не знала и Памела, зревшее во мне смутное решение окончательно утвердилось после того, что Стелла сказала дальше. А сказала она вот что:
— В следующий раз я, может быть, ее увижу.
Я чуть не задохнулся от негодования. Все складывалось чудовищно, дальше так продолжаться не могло. Уже и раньше все было плохо — этот культ матери-святой, эта сосредоточенность на добродетелях умершей, на ее правилах, на ее вкусах. Разве может простой смертный надеяться, что он чем-то заинтересует Стеллу, если она боготворит это воплощенное совершенство? А теперь она готова отдать всю свою любовь привидению и жить во власти столь противоестественного чувства? Я знал женщин, чей мозг не выдерживал и более безобидных иллюзий. И ведь не кто иной, как я, со своим тупым скептицизмом, до одури поглощенный собственными чувствами, втянул во все это Стеллу! Ладно, я же ее и вытащу, пока она не лишилась рассудка, даже если при этом рискую разбить ей сердце.
— Следующего раза не будет, — сказал я вставая. — Больше вы к нам не придете.
Стелла вскочила из-за стола, схватила за плечо Памелу и устремила на меня потрясенный взгляд.
— Что вы говорите!
Памела сочувственно обняла ее, но поддержала меня.
— Боюсь, Родди прав, — сказала она вид у нее был несчастный.
Стелла смотрела на нее, не веря своим ушам.
— Но это же моя мать! — воскликнула она.
— Я говорю совершенно серьезно, — продолжал я. — Послушайте, Стелла, либо здесь нет никаких призраков, и тогда ваше воображение достигло опасных пределов, либо призрак существует, вы столкнулись с ним вчера на площадке, и вам сделалось дурно. Вы были в глубоком обмороке, Стелла, я даже испугался, что живой мы вас больше не увидим. — Я замолчал, на меня нахлынули воспоминания об этих минутах и я не в силах был продолжать.
Стелла тихо проговорила.
— Мне очень жаль, что я вас так напугала.
Я снова посмотрел на нее и в смятении заговорил, не подбирая слов.
— По-вашему, в том, с чем вы столкнулись прошлой ночью, ничего плохого не было. А по-моему это было крайне опасно. И подвергать себя такому риску вы больше не будете. Вам нельзя бывать в «Утесе». Капитан прав, а я дал маху. Но мы не сдадимся. — Теперь уже я обращался не к Стелле, а к невидимому врагу. — Мы очистим этот дом от духов и призраков В конце концов мы прибегнем к экзорсизму!
Стелла пронзительно вскрикнула Ее голос прерывался от ужаса и боли.
— Родди! — протестующе воскликнула Памела, вскочив со стула.
Я и сам был ошарашен. Как я мог допустить такую жестокость! Стелла оцепенела, прижав к губам кулак, она не сводила с меня широко открытых ошеломленных глаз.
— Так борются с дьяволом, — заикаясь, проговорила она. — Так загоняют дьявола в ад. — Ее
