Герберта-погодника затоптали. Дом подожгли. Жене подол прямо на мостовой на голову завернули и, никого не стесняясь, начали наяривать...
И закипело тогда все у меня внутри так, как на тетку никогда не кипело. Гады вы недоношенные, думаю, куклы вы поганые, вертят вами эти жирные твари из храмов, как хотят! Сами же первые ко мне лезли, а теперь — «потаскуха!» вслед орут...
Узнали меня, естественно. И погнались А повел толпу какой-то в жреческой мантии, но только куда ж им за мной угнаться! Я через один забор, через другой, между сараями — и вот уже на другой улице. Поворот, один, другой, третий, — и давайте, догоняйте! Если сумеете.
На следующей улице поспокойнее было, но только до времени. Вдруг навстречу мне Мирана бежит. Лучшая подруга, можно сказать, мы с ней всегда друг другу помогали, клиентов подлавливали; бежит она наполовину уже ободранная, лицо в крови, половины подола как не бывало, а за ней — целая толпа. И мужики, и бабы, и жрецы, и воины храмовые...
И тут: «Ярька!» — это Мирана меня увидела. Толпа ее уже почти нагнала.
Твари вы все, думаю. Ладно, будет вам от Ярьки прощальный привет! И вдруг, словно по заказу, все, что мне учитель объяснял, аккуратненько так в голове у меня выстраивается.
Я им и врезала. От души. Со всего размаха. Потому что знала — все, больше мне уже не жить. И сил экономить не стала
Двалин с топором в руках повернул за угол, стремясь туда, где особенно громко слышался разъяренный рев толпы. На сей раз он успел вовремя — толпа еще ничего не успела сделать с двумя жертвами, совсем молоденькими девчонками, едва ли старше пятнадцати лет. Одна из них, чуть постарше, чернявая, была уже вся окровавлена, а вторая, тоненькая, словно стебелек, с дивно льющимися волосами чистого червонного золота, в ветхой неказистой одежонке, внезапно и резко вскинула руки.
В следующий миг мостовая под ногами у самых ретивых поимщиков встала дыбом. Камни полетели в разные стороны, норовя при этом попасть не куда-нибудь, а по головам. Несколько человек с воплями упали, расползаясь окарачь в стороны. С полдюжины провалились во внезапно разверзшуюся под ногами каверну, и теперь оттуда слышались отчаянные крики боли и ужаса. Губы земли сходились, однако тут вмешалась другая сила, незамедлительно нанесшая контрудар.
Счастливо избегнувший и камней, и провала жрец в светло-голубом одеянии служителя Ракота не стал делать никаких выразительных жестов. Его голос, произнесший какое-то священное заклятие, прогремел, точно глас неистовой бури; жемчужное сияние тотчас окутало распахнувшийся провал, и через него в мгновение ока оказался переброшен призрачный мост.
— Вперед! — взвыл жрец нечеловеческим голосом. Толпа послушно повалила за ним.
Двалин опередил служителя Ракота на одно-единственное мгновение. Удар гнома был точен, стремителен и короток. Лезвие секиры рассекло бедро жрецу, так что тот с воплем повалился на мостовую.
— Бегите! — не оборачиваясь, рявкнул гном девчонкам.
— Беги, Мирана! — услыхал он тоненький голос.
Золотоволосая решительно оттолкнула свою чернявую подружку и шагнула вперед. Руки ее так и мелькали. Она готовила толпе еще один подарок.
И толпа это поняла. Народ попятился, однако храмовые воины, увы, оказались не робкого десятка. Выставив вперед короткие копья, они двинулись на гнома.
Взмах секиры оставил два древка без наконечников.
— Да беги же ты, дура! — рявкнул Двалин за миг до того, как располовинил щит самого резвого из храмовых воинов.
— Никуда я не побегу! — отрезала девчонка и, прежде чем ей успели помешать, швырнула в нападающих еще одно заклятие, не менее впечатляющее, чем первое. Сверху, с ясного и чистого летнего неба, внезапно низринулась ветвистая и слепящая молния, опутавшая, словно чудовищный паук, блестящими нитями смертельной паутины одного из храмовников. Запахло паленым, тело тяжело грянуло оземь. В толпе кто-то истошно завизжал.
— Убила-а! Убила! Храмовника убила!
— Бежим! — Воспользовавшись всеобщим замешательством, гном схватил девчонку за руку и потащил за собой. Вслед несся многоголосый вой толпы.
— Да пусти же ты, увалень! — Девица вырвалась, едва только они завернули за угол. — Давай за мной! Иначе они нам быстро кишки по мостовой размажут!
Она ловко нырнула в незаметную со стороны щель между двумя домами.
— Сюда! — Девчонка с натугой приподняла деревянную крышку какого-то люка возле боковой стены здания. — Сюда, за мной, вниз!
Не раздумывая, Двалин спрыгнул в кромешную темень.
Они успели вовремя. Вскоре над головами протопала не заметившая крышки погоня.
— Уф! — выдохнула девчонка, когда топот стих в отдалении. — Ушли, кажется. Теперь, наверное, отсидимся.
— За что они тебя?
Двалин на ощупь отцепил от пояса фляжку и сунул ее прямо в руки спутнице. В подвал хоть и с трудом, но все же пробивался солнечный свет. Стоя прямо под люком, можно было различить очертания близлежащих предметов.
— За что, за что... — спутница Двалина усмехнулась -совершенно не по-молодому. — Зачем спрашиваешь, гном?... Тебе какое дело?...
— Двалином этого гнома прозывают. А раз спросил, значит, есть дело. Мы, Подгорный народ, по- пустому языками не чешем. Аль не знаешь?
— Зна-аю... Меня Яриной зовут. Я... это... колдую немножко.
— Так и знал. Р-родгар! Избезумился народ совсем.
— Хорошо б твой Родгар нам из города выбраться помог...
— Родгар тому подмога, кто сам себе помогает. Что ты умеешь? Кроме того, что я уже видел?
— Да не так чтобы много... Там, на улице, это, наверное, от страха получилось, — призналась Ярина. — Так, больше по мелочам. Огонь вызвать... потерявшуюся вещь найти... узнать, что человек сейчас думает... разговор издалека подслушать...
— А боевые заклятья? То, что я видел...
— Это и впрямь с перепугу. Я не вру! Честное слово!...
— Верю, верю. Иначе б не толпа тебя гоняла, а ты — толпу.
— Убить... страшно...
— Когда тебя к стенке припрут, то бояться поздно уж будет. Тут ведь как — или ты, или тебя. Оправдываться в Коронном Суде можно.
— Верно... — Ярина вдруг всхлипнула. — Ох, лихо! Что ж теперь будет-то?!
— Эй, не реветь! — строго одернул девчонку гном. — Из города я тебя вытащу. Клянусь молотом и наковальней, вытащу! А там... У тебя есть куда идти?
— Не-ет...
— Тогда со мной отправишься, — решил Двалин.
— Куда? — испугалась девчонка.
— Куда глаза глядят, — невесело пошутил гном. — Я ведь тоже изгой. Не бойся! Где наша не пропадала... Гном и колдунья — это ж сила!... А если я еще друзей своих отыщу, то и совсем хорошо станет.
— А что ж народ кричит — Орда, мол, прорвалась? Куда ж тогда бежать? Разве что за море...
— Э-э, Ярина, видел я эту Орду. Видел ее, дрался с ней и людей знаю, которые всю жизнь под ней прожили. И ничего. В Лесном Пределе, на свободных хуторах. Не самое это страшное... — задумчиво окончил Двалин. — Однако не пора ли нам отсюда выбираться?
— Может, лучше ночи дождемся? — робко предложила Ярина.
— Лучше-то оно лучше, только ночью на улицах одни патрули и останутся. И ворота закрыты будут.
— Ворота заклинанием открою, — уверенно заявила девчонка.
— Ишь ты!... Ну, тогда ладно. Давай устраиваться, что ли. Тут ничего нет, на что присесть бы можно
