было?...
Когда Двалин скрылся, Эльтара некоторое время молча стояла посреди комнаты, прижав к груди крепко стиснутые кулаки. Уход гнома ломал все столь тщательно разработанные планы, а ведь Хисс мог появиться с минуты на минуту Великая Печать Вечного Короля, отца Эльтары, была уже совсем близко. Молодая волшебница не могла ошибиться. Что ж, придется обойтись без гнома. Ей предстоит управиться за двоих.
— Хеорт! Хеорт, не спи! Мы выходим.
— Я готов, Прекраснейшая!
— Вот и хорошо. Хисс уже где-то рядом. Идем в гавань.
Юноша поправил меч у пояса.
— И вспомни все, чему тебя учил твой почтенный батюшка, — посоветовала спутнику Эльтара. — Пригодится. Без магии Хисса не взять. Пусть у него нету жезла, зато Печать имеется. Повелевать ею он едва ли сможет, но если ему удастся выпустить на свободу заключенную в ней силу...
— Полгорода разом снесет? — предположил Хеорт.
— Если не весь, — подтвердила Эльтара. — Так что нам нельзя ошибиться, друг мой! Юноша резко кивнул.
— У меня с Хиссом свои счеты. Когда Печать окажется у меня, можешь делать с этим змеем все, что захочешь. Хоть на куски режь.
Они торопливо шагали к гавани. Эльтара старалась не смотреть по сторонам. «У тебя есть другое дело, — сжав зубы, твердила она себе. — Очень, очень важное дело». Если змеиному царю удастся скрыться с Печатью короля Эльфрана, то одному Великому Орлангуру ведомо будет, сколько воинов — сородичей Эльтары — падет в битвах и скольким женщинам ее родины придется уйти Вниз для того, чтобы восполнить потери...
Сжав зубы, она шла мимо мертвых тел, валявшихся на мостовых грудами окровавленного тряпья; мимо разграбленных домов с выбитыми окнами, частично выгоревших, выставивших на всеобщее обозрение черные внутренности; мимо разбросанного по мостовой нехитрого скарба, изломанного и растоптанного...
Девочка лежала ничком, обеими ручонками крепко держа большую куклу, облаченную в нарядное розовое платьице Игрушка была не из дешевых, ее делал настоящий мастер... «Превеликий Эльфран, о чем я сейчас думаю! — ужаснулась Эльтара. — Она же умирает, эта малышка, а я... я разглядываю ее куклу, уже и так мертвую...»
Наверное, это была некая попытка защититься, не думать об уродливой и подлой смерти, постигшей только-только начавшее жить веселое существо. Эльтара стремительно нагнулась над лежащей. Она не ошиблась — над головой девочки, над странным образом не растрепавшимся венчиком темно-русых кос все еще слабо трепетала незримая для глаз смертных тень сознания. Малышка была еще жива, но жизнь ее стремительно уходила — с каждым мгновением.
Хеорт с недоумением воззрился на Прекраснейшую. Зачем она мешкает? Они не могут останавливаться возле каждого трупа.
— Дурень, она жива! — яростно бросила в ответ на недоуменный взгляд спутника Эльтара. — Не стой чучелом! Если умеешь, помогай! Мне надо удержать ее душу!
Хеорт торопливо кивнул.
Эльтара осторожно положила ладонь на еще теплый затылок. «Не уходи», — просила она. «Останься», — умоляла она. «Тебе еще рано туда», — убеждала она...
И чувствовала, что терпит поражение. Маленькая и чистая душа ребенка уходила все дальше и дальше в пределы Серых Стран, откуда смертным нет возврата.
«Я все равно не отступлюсь! — вырвался у Эльтары яростный беззвучный крик — Все равно верну тебя! Ты станешь моим Каором!»
Каоры — Спутники, на языке людей, — могли жить только в непосредственной близости от своего создателя. День, не больше, выдерживали они, не видя того, кто подарил им жизнь.
И душа умирающей затрепетала, подчиняясь могучему и властному зову, повлекшему ее назад, к беспомощно лежащему телу.
Девочка открыла глаза.
— Мама?
У Эльтары перехватило горло. Этого она никак не ожидала.
— Я знала, мама, что ты найдешь меня, и даже не убегала. Мне было страшно, но я знала, что если они схватят меня, то ты вернешься... — пролепетала девочка. Рана на спине затягивалась, подчиняясь заклятьям Эльтары; Хеорт помогал, как только мог.
— Все будет хорошо, — только и смогла выдавить из себя молодая волшебница. В горле у нее по- прежнему стоял ком — у нее, холодной, рафинированной эльф-ранской принцессы, старшей дочери Вечного Короля! (И зачем только мать решила привести в мир еще и младшую сестренку Эльтары? Ее привела, а сама ушла Вниз... Отец до сих пор так и не оправился от удара.)
— Все будет хорошо, — повторила она, когда девочка поднялась, крепко вцепившись в руку волшебницы. — Все будет хорошо, а теперь тебе надо немного поспать...
Глаза спасенной тотчас закрылись. Правда, со стороны этот сон мог бы показаться странен — девочка шла, как привязанная, за Эльтарой и Хеортом, обходила препятствия, поворачивала, когда нужно, направо или налево, но при этом крепко спала...
Создатель имел абсолютную власть над своим Каором.
Я стоял на ратушной площади Галена — Галена Светлопенного, как торжественно именовали город его обитатели. Похоже, сегодняшний день здесь был недобрым. Кое-где лежали бездыханные тела, несколько нарядных домов, удостоенных чести выходить фасадами на главную площадь, изглодал огонь. Неприятель? Орда? Нет, сами люди. Что ж, пусть разбираются. Это не мое дело. Хватит и того, что я спас человека по имени Аргнист. Пора подумать и о себе. Заглянем-ка в здешние прославленные храмы!...
Я ничем не выделился бы в людской толпе. Разве что голым, совершенно лишенным волос черепом, — местные обитатели все как один носили прически. Правда, мне почти никто и не встретился — несколько рывшихся в брошенных домах мародеров не в счет. При виде меня они тотчас бросились наутек, словно перед ними появилось невесть какое чудовище. И чего 4испугались, в самом-то деле? Оружия при мне нет, дела до них никакого тоже...
Храм открылся внезапно. Я не ожидал его появления, и это мне весьма не понравилось. Силу этого места я должен был ощутить за несколько кварталов, а вместо того она обрушилась на меня, когда я повернул за угол и оказался прямо перед громадным строением.
Храм Ракота Грозного.
Внушительно, что и говорить. Людям должно нравиться. Они любят, когда есть перед чем трепетать и чему поклоняться.
Две башни из непроглядно-черного камня уходили ввысь, вздымаясь над городом. Гладкие, без окон и без бойниц, заканчивающиеся отполированными острыми навершиями исполинского размера, они напоминали вонзенные в небесную синь копья. Между ними на высоту полутора десятков саженей (сажень в этом мире равнялась среднему человеческому росту) вздымалась полукруглая арка из белоснежной «каменной кости». Арка вела внутрь, в главный молельный зал, где стояли алтарь и статуя Восставшего.
Больше там ничего не было. Голый мозаичный пол из чередующихся черных и белых крестов. И — пустота.
— Да нет, кое-кто здесь все ж имеется, — раздался позади меня спокойный и негромкий голос.
Я резко обернулся. Как же так, ко мне подкрались со спины, а я даже ничего не почувствовал!
— Ты и не мог ничего почувствовать, Губитель, — услыхал я.
Немолодой стройный мужчина с заметной проседью в темных волосах. Острое, хищное, ястребиное лицо. Глубоко посаженные глаза.
— У меня для тебя есть дело, Губитель, — сказал он, плотнее запахивая плащ. Не из простых, кстати, его сработали феи, или я уже ничего не понимаю в таких вещах. (Только потом я понял, что память начала
