— Можно войти? — спросил Мэтью.
— Да, конечно, — ответила Карла, которая явно не слишком обрадовалась его появлению, — ее голос и движения сказали Мэтью об этом. Голос холодный и отчужденный, и слова «да, конечно» прозвучали с интонацией «кто вас сюда звал, черт побери?». А тело было повернуто вполоборота к Мэтью, когда она посторонилась, чтобы пропустить его в дверь, но было понятно, что охотнее всего она повернулась бы к нему спиной, и только воспитание не позволяло ей поступать столь грубо.
В доме стоял тот же запах, что и в большинстве домов в штате Флорида. Запах плесени, пыли, неприятный запах гниющих листьев. Висячие растения украшали окна, главным образом орхидеи с их причудливо изогнутыми воздушными корнями. Серебристые струи дождя хлестали по спущенным жалюзи, барабанили по крыше. У Мэтью возникло острое чувство замкнутости пространства, почти клаустрофобия, вспомнилось, как мальчишкой он прятался в стенном шкафу: висящие на вешалках пальто закрывают лицо, под ногами ботинки и галоши… Запах стенного шкафа в дождливый день.
Карла была в черном. Дорогие и модные черные джинсы, черный свитер с прямым воротом. Матово- бледный овал лица, темная помада. Глаза зеленые, как листья растений по углам комнаты. Черные серьги с эмалью. Босая. Ноги кажутся очень белыми по контрасту с черными брюками. Ногти на руках и на ногах покрыты лаком того же оттенка, что и губная помада.
— Что вам нужно? — спросила она, повернувшись к нему лицом. Но ее вид по-прежнему держал Мэтью на расстоянии, отграничивал. — Полиция здесь уже побывала.
— Искали вашего мужа?
— Да. Я сказала им, что не знаю, где он. И вам скажу то же самое. А теперь, если вы извините меня, мистер Хоуп…
— Я здесь совсем не поэтому.
— Тогда зачем вы явились? Ведь я, кажется, поставила вас в известность, что ваши услуги более не нужны.
— Офис Отто Самалсона был ограблен сегодня ночью.
— И что же?
— Кто-то похитил запись разговора вашего мужа и Риты Киркман.
Несколько секунд Карла смотрела на него в недоумении, словно бы не поняв намек. Потом в зеленых глазах вспыхнули искры любопытства, уголки губ приподнялись.
— Не будьте смешным, — сказала она.
— Но пленка и в самом деле украдена, миссис Неттингтон.
— И вы считаете, что я ее украла? — Ей явно было весело. — Вы в самом деле не понимаете?
— К сожалению, нет.
— Мистер Хоуп, — заговорила она медленно и терпеливо, словно хотела что-то втолковать умственно отсталому ребенку. — С того момента, как Отто Самалсон был убит, а запись на пленке стала предметом общего достояния и обсуждения, она потеряла для меня всякую цену. Она для меня бесполезна.
— Миссис Неттингтон, я полагал…
— Да, я знаю, что вы полагали. Вы объяснили мне это во время нашей предыдущей встречи. Вы полагали, что мне нужен развод.
— Но ведь это вы натолкнули меня на такой вывод.
— Да. — Все та же слегка насмешливая улыбка у нее на губах, теперь уже обидная для Мэтью, потому что Карла смеялась над ним. — Но понимаете ли, мистер Хоуп, некоторые вещи совсем не таковы, какими кажутся.
— Случается и такое, — сказал он.
— Когда я в первый раз пришла к вам, я хотела, чтобы за моим мужем установили слежку…
— Вот именно.
— …потому что я подозревала его в измене. Далее я вам сказала, что, если удастся это доказать, я могу начать бракоразводный процесс.
— Да.
— Да. Но я, видите ли, солгала.
— Солгали?
— Да. О том, что разведусь с ним.
— Вы не собирались с ним разводиться?
— Совершенно верно.
— Тогда с какой целью вы просили меня нанять для вас частного детектива?
— Чтобы следить за мужем.
— Да, но зачем?
— Чтобы получить улики против него.
— Для чего?
— Мистер Хоуп, вы юрист, — сказала Карла, — и конечно, знакомы со статьей 61 пункт 08 кодекса законов штата Флорида, где говорится об алиментах.
— Вы правы, я с этой статьей знаком.
— В той части, которая касается определения суммы алиментов. Параграф первый. Вы знаете его?
— Знаю, ну и что?
— Там сказано: «Суд может принять во внимание измену супруги и обстоятельства, при которых измена была совершена, для решения вопроса о присуждении алиментов и определения их суммы, если алименты будут присуждены». Помните этот параграф?
— Помню.
— Ну и? — сказала она.
— Что «ну и»?
— Ну и поэтому я хотела получить улики на Дэниела.
— Мне кажется, вы толкуете параграф неточно. — Мэтью покачал головой.
— Уверяю вас, вполне точно. У меня есть приятель-юрист.
— Если вы думали… простите, я не знаю, что вы думали на самом деле, так как вы сейчас сообщили мне, что не планировали развод. Но если вы его планировали и считали при этом, будто бы факт измены вашего мужа обусловит увеличение суммы алиментов…
— Но я этого не считала.
— Очень хорошо, в противном случае вы бы ошибались. Параграф предусматривает защиту интересов мужа в случае измены жены. Статья также предусматривает назначение судом алиментов обеим сторонам, но очень немногие мужчины этого требуют. На практике именно супруга получает возмещение, или алименты, и, если муж сумеет доказать, что она имела связи на стороне, алименты могут быть существенно урезаны, а в некоторых случаях и вообще не назначены.
— Правильно, — кивнула Карла, — я так и понимаю эту статью.
— Значит, вы теперь видите…
— Но это я, — перебила Карла.
— Что вы?
— Это я имею связи на стороне.
Она стояла спиной к окну, а за окном дождь хлестал все так же, а пальмы и сосны метались на ветру.
— Я имела связи уже давно, очень давно, — сказала она.
Мэтью смотрел на нее. Зеленые глаза смеялись, и улыбка сделалась определеннее.
— И я сообразила, что если мой муж захотел бы развестись со мной, то я не получила бы ни цента алиментов, пока не доказала бы, что у него тоже есть связь. В глазах юстиции здесь был бы соблюден некий необходимый баланс, вы не находите?
Поднимаешь камень, подумал Мэтью, а под ним на земле копошится, извивается целая куча жирных белобрюхих слизняков.
— Вот почему я решила обезопасить себя, — продолжала Карла. — Собрать улики на него, прежде чем он соберет их на меня. Обеспечить себе возмещение, если муж когда-нибудь затеет бракоразводный
