— И сообщила, что совершен взлом?
— По сути дела так, хотя другими словами.
— Значит, она позвонила вам.
— Да. Она мне позвонила.
— Почему?
— Думаю, потому, что ей не понравилось, в каком состоянии вы ей вернули папки с делами.
— Что?
— Думаю, она недовольна, что вы привели папки в беспорядок.
— Но мы этого не делали, — вставил свою первую фразу Хакер.
Мэтью удивленно уставился на него.
— Мы только сделали ксерокопии, — продолжал Хакер. — И вернули папки ей. Вот и все.
— Она должна была позвонить нам, — вмешался Роулз. — Это ее обязанность. Не юристу, а нам. В случае ограбления необходимо звонить в полицию.
— Я и посоветовал ей поступить именно так, едва, переступил порог.
— Ничего подобного, совсем не так скоро, — возразил Роулз. — Едва вы обнаружили, что запись исчезла.
— Говоря совсем точно, едва я убедился, что произошло ограбление. Когда мы говорили с ней по телефону, это прозвучало иначе.
— Как бы оно там ни прозвучало, вы должны были немедленно поставить в известность нас, — заявил Роулз. — Это попросту еще один случай, когда вы пытаетесь нас опередить, вести дело на свой лад и совать нос, куда не полагается. Может, на вас убийство не произвело сильного впечатления, но на нас произвело.
— Смею вас уверить…
— Попробуйте уверить меня, что больше не станете лезть не в свое дело. Тогда я охотно приму ваши, уверения. Держите ваш вонючий нос подальше от этого хренового дела, о'кей?
— А это тоже является судебно наказуемым деянием, — невозмутимо заметил Мэтью.
— Что?
— Отсылаю вас к статье 807 пункт 04. Открытая профанация. Если некто, достигший правомочного возраста, употребляет бранные, вульгарные или непристойные выражения по отношению к другому человеку, находясь в общественном месте или частном владении, он тем самым совершает преступление второй степени, наказуемое, как вы справедливо заметили ранее, заключением в тюрьму на шестьдесят дней.
Роулз растерянно заморгал.
— Вот так! — Мэтью припечатал ладонь к столу.
Роулз опомнился быстро.
— Я полагаю, вы меня поняли, — сказал он.
— Да, я вас понял.
— Пошли, — бросил Роулз Хакеру, и оба вышли, весьма недовольные.
Мэй Хеннеси было ясно как день, что в офис забрался профессиональный грабитель. Возможно, Дэниел Неттингтон и умел делать что-то отменно, но он во всяком случае не похож был на человека, который может взломать замок, не оставив на нем ни единой царапины. Более того — и Мэй сказала об этом полиции, — она вообще не была уверена в том, что грабитель искал именно запись Неттингтона. Мэй слишком долго проработала над разными делами вместе с Отто, чтобы не распознать дымовую завесу, если она имела место. Об этом она тоже сказала Роулзу и его веснушчатому напарнику. Ведь дело Ларкина тоже исчезло, не так ли? Плюс дюжина других дел, причем некоторые закончены совсем недавно. Не говоря уже о семи или восьми пленках с другими записями, каждая из которых принесла бы немало беспокойства заинтересованным лицам. Когда Роулз прослушал запись разговора Неттингтона (хорошо, что сохранился оригинал, и конечно, материал весьма горячий и достаточен для обвинения), Мэй посоветовала ему не приходить к поспешным выводам и не судить предвзято.
Все это она рассказала Мэтью по телефону примерно минут за двадцать до того, как Роулз и Хакер ворвались к нему в кабинет. Мэтью весьма сомневался, что Роулз может судить непредвзято. Он чует запах жареного мяса и захочет побыстрее добраться до него. Мэтью отлично это понимал. Потому-то Роулз так и старается устранить его, убрать с дороги. Не хочет, чтобы дело погорело из-за какой-нибудь технической неувязки. Ему нужно добраться до Неттингтона, усадить его перед собой, дать прослушать криминальную запись, а потом задать сотню-другую вопросов об ограблении офиса, а также — как бы между прочим — об убийстве хозяина офиса Отто Самалсона.
Хакер и Роулз — опытные полицейские с большим стажем, причем Роулз служил в Кливленде и в Калузе. Оба прекрасно усвоили, что жулики и честные люди поступают по-разному. Если, например, честному человеку что-то понадобилось бы в офисе Отто Самалсона, он попросту пришел бы туда и спросил. Жулик не может рассуждать и действовать подобным образом. Для него существуют
Тем более странно, как это ни Хакеру, ни Роулзу не пришло в голову, — хотя Мэй пришло, — что они имеют дело с настоящим грабителем, а не с любителем вроде Неттингтона.
Мэтью это, правда, тоже не пришло в голову.
Впрочем, ему было простительно: он сам любитель.
Роулз и Хакер такого оправдания не имели, если не считать оправданием стремление поскорее завершить дело.
Не имея представления, как устроены мозги у вора, Мэтью пришел к заключению, что в офис Отто проник взломщик-новичок, такой же непрофессионал, как и он сам. Однако предположение, что это сделал Неттингтон, слишком уж напрашивалось. Пожалуй, Неттингтон не настолько глуп… Мэтью, рассуждая все так же по-любительски, стал думать о ком-то другом, конечно, не профессионале, о человеке, которому пленка настолько нужна, что он пошел на воровство.
Таким человеком, решил он, могла быть только Карла Неттингтон.
—
—
—
И наконец:
—
Все это слова Карлы.
Ей хотелось во что бы то ни стало получить запись.
Она беспокоилась, как бы запись не попала в руки полиции.
Мэтью решил повидаться с ней сегодня же.
Дождь все еще лил, когда он добрался до старого дома на Сабал-Кей. Он совершил от машины к входной двери примерно сорокаметровую пробежку по неухоженному лугу, то и дело огибая лужи и опавшие пальмовые листья, и остановился под весьма ненадежным как укрытие от дождя козырьком крыльца. Пока он звонил в дверь, с козырька ему на шею и на спину лились галлоны воды.
— Сейчас, сейчас, одну минуточку, — послышался из дома голос Карлы.
Мэтью подождал.
Он уже промок насквозь.
Наконец дверь открылась.
Глаза Карлы открылись тоже — широко и удивленно.
