Золушка

— Я не знал, что ты собираешься на Палм-Бич. Я приехал, как обычно, за тобой. Мама пригласила меня зайти, и мы с ней немного посидели вместе и даже выпили.

— Почему же ты говоришь, что это не мое дело?

— Потому что оно не твое.

— А почему ты не сказал мне, когда я в первый раз позвонила тебе сегодня, что ты виделся с мамой? И как ты можешь утверждать, что вышла путаница и ты не знал о моей поездке на Палм-Бич, а во время телефонного разговора ничуть не удивился, когда я говорила о мамином звонке к тебе по поводу моего неожиданного отъезда? Что происходит, папа?

— Ровным счетом ничего.

— Прекрасно, — сказала Джоанна и положила на стол салфетку, которую держала до этого на коленях. — Папа, попроси, пожалуйста, чтобы тебе дали счет. Я хочу домой. Я в самом деле ужасно устала.

— Джоанна…

— Попроси счет, ладно?

Когда они приехали на Стоун-Крэб-Кей, в доме было темно.

— Ты захватила с собой ключ? — спросил Мэтью.

— Да, захватила. Отдать тебе твой галстук?

— Нет никакой спешки, я…

— Может, ты сам заберешь его в другой раз, — сказала Джоанна. — Когда меня не будет дома.

Она выскочила из машины и побежала по дорожке к дому.

Он сидел и смотрел, как она отпирает дверь. Открыла, вошла в дом, зажгла свет.

Только теперь он вспомнил про подарок, о котором она ему говорила.

Значит, она решила не отдавать ему этот подарок.

Он еще подождал, потом начал разворачивать машину, пытаясь припомнить, что сказала Сьюзен об Электре.

Глава 10

Детектив Эндрю Хакер ростом был не меньше шести футов двух дюймов и весил где-то фунтов сто девяносто, однако стоя рядом с Купером Роулзом, он казался недомерком. Хакер не произнес ни единого слова с той минуты, как они с Роулзом вошли в офис. Мэтью, вероятно, даже не узнал бы его имени, если бы Синтия Хьюлен не представила ему обоих полицейских по внутреннему телефону, прежде чем впустить их в кабинет.

Роулз был человек-гора, подавляющий самим своим присутствием; Мэтью знал его как хорошего полицейского, в меру крутого, но сюда он явился вопреки всем установлениям закона. Хакер просто стоял рядом с ним, маленький и незначительный, стоял и молчал. Рыжая прядь волос свисала ему на лоб, лицо усеяно веснушками, не хватало только соломинки во рту, чтобы он выглядел завзятой деревенщиной. Спектакль давал Роулз, и Хакер это понимал. Он слушал своего партнера с невозмутимым видом. На улице шел дождь, настоящий ливень, в Калузе такой дождь называли «смерть лягушкам». Из окна кабинета казалось, что над мостовой поднимается пар, а в кабинете выпускал из себя пар Купер Роулз.

— Я понял, — громыхал он, — что она прежде всего позвонила вам.

— Полагаю, что так, — вежливо согласился Мэтью.

— Произошло ограбление со взломом, но первому она сообщила вам, а не полиции. И это первое, что меня не устраивает, мистер Хоуп. Второе, — он вытянул толстый указательный палец по направлению к письменному столу Мэтью, — второе возмутительное обстоятельство заключается в том, что во время налета была похищена магнитофонная запись, о существовании которой я узнал от этой китайской леди уже после ограбления.

— Я не знаю, какую запись вы имеете в виду. Было украдено много записей, детектив Роулз. А также папок с делами, неоплаченных чеков и мелкой наличности.

— Я имею в виду запись Неттингтона, — сказал Роулз. — Вам известно о ее существовании?

— Да.

— Почему вы мне об этом не сообщили?

— В последний раз я сообщил вам…

— Оставьте в покое последний раз, кстати, мы нашли этот ваш «торонадо».

— Вот как? — Мэтью слегка приподнял брови и ждал продолжения, но его не последовало.

— Я веду речь о сегодняшних обстоятельствах, — сказал Роулз. — Мы заинтересованы в этой записи, потому что она может быть связана с убийством Самалсона, а вы знали о ее существовании и не потрудились дать об этом знать в полицию. Вы прослушали запись, мистер Хоуп?

— Да.

— Мы ее слушали полчаса назад. Оригинал, который хранился в сейфе. Взломщик, кем бы он ни был, унес с собой копию, сделанную китайской леди.

— Он унес и многое другое, включая целый набор записей и две пишущие машинки.

— Но это исключительно интересная запись, мистер Хоуп. Прежде всего она делает вашего мистера Неттингтона…

— Моего мистера Неттингтона?

— Его жена ваша клиентка, верно?

— Ну и что же?

— Запись припирает Неттингтона к стене, ибо доказывает его супружескую измену, а в штате Флорида это является преступлением, отсылаю вас к статье 798, пункты 01, 02 и 03. Открытое незаконное сожительство, распутное и похотливое поведение, внебрачная связь являются судебно наказуемыми преступлениями второй степени и караются тюремным заключением на срок не более шестидесяти дней. Знал ли ваш мистер Неттингтон, что эта запись отправляет его прямиком в тюрьму?

— Он вовсе не мой мистер Неттингтон, — возразил Мэтью.

— По общему мнению, нарушение пустяковое, но шестьдесят дней тюрьмы не шутка, если вы поверенный по делам, а не профессиональный вор, вы согласны? Неттингтон знал, что запись существует?

— Да.

— Как он это узнал?

— Ему сообщила жена.

— Она проинформировала вас об этом?

— Нет. Он проинформировал.

— Что?! — взревел Роулз.

— Вот именно то.

— Когда?

— Вчера утром.

— Он сказал, что жена сообщила ему о записи?

— Да.

— Вы были у него? Ведь я же, черт побери, запретил вам…

— Он сам пришел сюда. — Мэтью остановил готовый излиться на него поток.

— Зачем?

— Хотел получить запись.

— И сегодня офис Самалсона взломан и разграблен, а пленка исчезла.

— Совершенно верно.

— Когда она вам позвонила?

— Кто?

— Китайская леди.

— А! Часов в девять утра, может, чуть позже девяти.