категории Элеанор Ригби. Далее, Фрэнк был убеждён, что люди на всем белом свете тоже разделены на две группы: одни чечеточники, другие обжималы. Себя он причислял к чечеточникам, потому что весьма ловко и проворно ускользал от сомнительных, или, как он выражался, липких ситуаций. Мэтью он считал обжималой, так как тот вечно влипал именно в такие ситуации, к тому же не имеющие прямого отношения к его деловым интересам.
— Я сегодня попозже съезжу к нему в офис, — сказал Мэтью.
— В чей офис? — поинтересовался Фрэнк. — Ты же говорил, что он отдыхает.
— В офис Отто.
— Зачем?
— Хочу послушать, что он записал на эту пленку.
— Убийство Отто не имеет к нам отношения, Мэтью!
— Не уверен.
— Он занимался грязной слежкой.
— И кому-то это пришлось не по нраву, Фрэнк.
— Мэтью… ну пожалуйста! Сделай мне одолжение.
— Я хочу услышать эту запись!
Обитателям Калузы, штат Флорида, нравилось думать, что в их городе преступлений не бывает; одетым в форму полицейским и детективам, которые работают в управлении охраны общественного порядка, остается только следить, как бы кто из граждан не ушиб палец на ноге.
Общественная безопасность.
Не преступление.
Однако в новейшем справочнике Рэнда Макнелли «Календарь рейтинга местностей» есть раздел, в котором всем регионам и городам дана оценка по степени безопасности — от номера первого до триста двадцать девятого, наиболее чреватого опасностями.
Самый безопасный город Америки — Уилинг в Западной Виргинии.
Номер один.
Нью-Йорк — возлюбленное Фрэнком Большое Яблоко[7] — признан наиболее опасным городом в Штатах.
Номер 329.
Чикаго, штат Иллинойс, — родной город Мэтью — имеет индекс 205.
А свободная от преступности Калуза — индекс 162, то есть находится где-то посредине списка Макнелли, только на сорок три позиции отставая от ужаснейшего Чикаго, и, стало быть, далеко не столь безмятежна, как желали бы думать ее жители.
Послушаешь толки о гибели Отто Самалсона, так можно подумать, будто это первое и единственное убийство за всю историю города. Боже, какой позор, какой ужас! Ему дважды выстрелили в голову. Немыслимо. Тц-тц-тц… Пожилые леди с подкрашенными в бледно-голубой цвет седыми волосами качали головами и отказывались верить, что общественная безопасность есть нечто большее, нежели забота о том, чтобы на тротуарах не валялась банановая кожура. Какой несимпатичный казус! Мэтью чувствовал, что смерть Отто Самалсона рассматривается в Калузе, штат Флорида, именно как неприятный казус, — ведь до сей поры с убийствами здесь не сталкивались, разве что в кино или на экране телевизора.
В офис Отто он попал только во второй половине дня. До этого ему пришлось поговорить по телефону по крайней мере с десятком людей, каждый из которых прищелкивал языком (и, несомненно, покачивал головой, но Мэтью не мог этого видеть), выражая неудовольствие по поводу несчастной гибели на общественной магистрали человека, чья профессия была по меньшей мере сомнительного свойства. Еще десять минут ему понадобилось для того, чтобы дойти от своей конторы до офиса Отто, расположенного в даунтауне — деловой части города. Деловой район Калузы — это звучит совсем по-столичному. Мы не уступаем Нью-Йорку, Чикаго, Детройту и Лос-Анджелесу.
Великолепно…
Деловая часть Калузы занимает девять кварталов в длину и три в ширину. Большие дома, прежде всего банки, вздымаются на целых двенадцать этажей. Главная улица — Мэйн-стрит — тянется на восток от Коровьего брода (теперь на этом месте перекресток трех улиц и установлены светофоры, но когда город только зарождался, там и в самом деле был коровий брод) до окружного суда, самого высокого на Мэйн- стрит здания в пять этажей. Все прочие строения на этой улице одноэтажные и двухэтажные. Банки находятся на двух улицах, параллельных главной, — к северу и к югу от нее. Однако хоть вы и произносите не без гордости: «деловой район Калузы», это еще не значит, что в городе есть так называемый «аптаун», то есть «верхний город». Его как такового нет. Есть «деловая Калуза» — и вся остальная.
Точно так же не без претензий выглядит надпись на матовой стеклянной двери офиса Отто: «Бюро расследований Самалсона. Апартаменты 3112». Открывая дверь, вы вполне можете предположить, что за нею тянется целая анфилада комнат, величественная и впечатляющая, некий юридический атенеум (вспомните «деловую Калузу»!).
Однако, открыв дверь, вы попадаете всего-навсего в приемную, шесть футов на восемь, тесно заставленную, можно сказать, набитую до отказа: письменный стол, на нем пишущая машинка, слева от машинки плоские коробки для входящих и исходящих документов, остальное пространство на столе завалено бумагами; за столом стоит деревянное кресло секретаря, а перед ним — мягкий стул для посетителей; в зеленых металлических стеллажах хранится, по-видимому, обширная картотека; несколько книжных полок, машина для ксерокопирования, стоячая вешалка для пальто. По стенам портреты президентов Соединенных Штатов, из которых Мэтью узнал только двоих. Напротив входной двери — еще одна дверь, ведущая в остальную часть «апартаментов».
За письменным столом в приемной сидела китаянка, отнюдь не похожая на женщину-дракона, каких нередко встречаешь в офисах. Волосы у нее были черные, а глаза светло-карие, одета в платье китайского стиля с воротником-стойкой. Мэтью дал бы ей лет пятьдесят, она была мягкая и кругленькая, как печеное яблоко, маленькая и приземистая.
— Чем могу вам помочь? — спросила она.
Отличный английский. Никаких признаков певучего китайского произношения.
— Я Мэтью Хоуп, — ответил он. — Контора Саммервилла и Хоупа. Мистер Самалсон иногда исполнял наши поручения.
— Очень приятно, — сказала женщина. — А я Мэй Хеннеси, помощница Отто.
Мэтью множество раз говорил с ней по телефону, но никак не думал, что она может оказаться китаянкой. Мэй Хеннеси представлялась ему ражей и рыжей ирландкой, которая носит в дамской сумке дубинку для защиты от нападения. Такой облик, думалось ему, соответствует ее имени. Он взглянул на ее левую руку, сейчас неподвижную на клавиатуре машинки. Обручального кольца нет. Откуда же фамилия Хеннеси? Может, китаянкой была ее мать, а отец — ирландец? Или она разведена?
— Какое ужасное несчастье, — заговорила она.
— Да.
— Такой хороший, такой обаятельный человек!
— Да, — повторил Мэтью и покачал головой.
Наступило мертвое молчание.
— Мисс Хеннеси, — решился Мэтью прервать его, — когда мы с Отто встретились в пятницу, он сообщил мне об одной магнитофонной записи. По делу Неттингтон. Сказал, что пленка хранится в сейфе. — Он сделал паузу, потом продолжил: — Могу я получить эту запись?
Мэй Хеннеси молча смотрела на него.
— Я не знаю, — сказала она.
— Какие-нибудь проблемы с этим? Я знаю, что моя клиентка…
— Да нет, — перебила его Мэй, — с этим-то никаких проблем. Ваша клиентка заплатила Отто за то, чтобы он сделал запись, так что вы имеете право. Только…
— Да?
— Видите ли, детективы просили меня…
— Так они побывали здесь?
— Были здесь все утро. Ушли совсем недавно.
