- Если я говорю, что жалоба была, значит так и есть. Направьте машину ещё раз и арестуйте тех двоих.
- Не могу, мистер Лагана! Один из них - инспектор Крэнстон из управления, другой - пастор церкви Святой Гертруды. Для их ареста нужен ордер, подписанный старшим инспектором!
- Вы знаете, с кем разговариваете?
- Да, сэр, с мистером Лаганой, но ...
Майк Лагана бросил трубку, пощупал пульс, что-то бормоча, и упал в кресло.
- Это мне не нравится, совсем не нравится! Где Ларри?
- Купил авиабилет до Лос-Анжелеса. Там его должны встретить наши люди.
- Пойдем, Гордон, - буркнул Лагана. - Я устал.
Стоун с ужасом смотрел ему вслед. Как он сдал! А ведь говорил всегда, что заботы - для дураков, которые не умеют думать. Теперь, видно, и у него забот хватает.
Стоун покосился на подручных.
- Ладно, можно пропустить по стаканчику. Кто из нас не ошибался...
Бенджон остановился перед гостиницей, посмотрел по сторонам и вошел в холл. Ночной портье вручил ему ключ словами:
- Девушка, которая приехала с вами ночью, ушла, мистер Бенджон.
- Одна?
- Да.
- Ничего не просила передать?
- Просила. Что она не вернется.
'- Вот как! А деньги у неё есть? Кажется, с ней была сумочка'.
Он поднялся в номер, закурил, выглянул на улицу. Кругом разговаривали мужчины, смеялись женщины - а ему стало ужасно одиноко!
'- Лучше бы Дебби не уходила...'
Задребезжал телефон.
- Дэйв?
Он сразу узнал её голос.
- Дебби, где ты?
- У миссис Дири, Дэйв! Я решила не быть тебе в тягость, - она рассмеялась, но смех прозвучал неестественно.
Дэйв резко выпрямился.
- Что ты там делаешь?
- Доказываю, что я не робкого десятка.
- Возвращайся немедленно!
- Нет, я останусь здесь!
Дэйв помолчал.
- Дебби, где миссис Дири?
- Здесь, и она мертва!
- Ты с ума сошла!
- Нет, просто набралась смелости. Ты не смог её пристрелить, а я смогла. Для тебя - и для себя тоже!
- Ты не своем уме! Возвращайся немедленно!
- Нет, Дэйв. Я знаю, Дири оставил письмо и его вдова берегла её как зеницу ока...
- Дебби... - перебил Дэйв.
- Нет, говорить буду я. Я знала о её уговоре с Лаганой, остальное сообразила из твоих слов.
- Я немедленно выезжаю! Дождись меня!
- Нет, я не могу ждать! Ты был мил со мной, спасибо, Дэйв!
В трубке раздались гудки. Дэйв нашел в телефонной книге номер, набрал его, но ответа не последовало. Несколько раз он прошелся по комнате, потом позвонил Джерри Фарнхэму.
В половине десятого утра в прокуратуре появился адвокат Уильям Копелли. За ним шесть репортеров и три фотографа.
У стола прокурора стоял инспектор Крэнстон. По его виду нельзя было заметить, что ночь он провел без сна. В девять утра инспектора назначили заместителем начальника полиции - такова оказалась реакция на письмо Дири. Крэнстон знал, что по завершению дела придется уйти в отставку, но пока решил остаться на посту.
Копелли открыл папку, положил на стол тонкий пакет с бумагами.
- Моя покойная клиентка Мери Эллен Дири завещала, чтобы в случае её насильственной смерти этот пакет был вскрыт в вашем присутствии. Вчера вечером её застрелили. Бумаги она получила от мужа, Тома Дири, который покончил жизнь самоубийством. Миссис Дири поручила мне изготовить для корреспондентов копии документа, по одному экземпляру должны получить мэр и городской прокурор. Я начинаю читать.
- Пожалуйста! - кивнул прокурор.
Едва Копелли взял документ в руки, засверкали вспышки..
- Потерпите, пока мистер Копелли не закончит, - одернул Крэнстон репортеров.
А Копелли читал, читал все, что собрал за долгие годы Дири, чем хотел тот облегчить свою совесть...
Через сорок минут он умолк.
- Мы сейчас же займемся проверкой! - заверил прокурор.
Корреспонденты накинулись на Крэнстона.
- Не торопитесь! Сенсация никуда от вас не денется, но чуда не будет, дайте читателям это понять! Нельзя за день расчистить дерьмо, копившееся годами. - Лицо инспектора оставалось суровым, но глаза сверкали.
- Обвинения, предъявленные Дири, ещё нужно доказать. Может быть, там правда все, может, только половина, или даже одна пятая. Будет образована следственная комиссия под моей командой. Но повторяю ещё раз: не ждите чуда! Дело не только в том, чтобы покончить с коррупцией нескольких воротил, - нужно избавить среднего обывателя от безразличия. - Крэнстон слабо улыбнулся. - Могу только повторить, что усвоил ещё в молодости: все, кто нарушает закон, должны сидеть за решеткой! Все, ребята! У меня дела!
Дэйв сидел в приемном покое, беспомощно уронив руки на колени. Так он просидел всю ночь с той минуты, когда привезли Дебби. В половине одиннадцатого утра пришел врач. Усталый и измученный, он сказал Дэйву:
- Мистер Бенджон, вы сейчас не сможете увидеть больную. Она потеряла слишком много крови.
- Но когда, доктор?
- Трудно сказать. Мы ей дали морфий. Через несколько часов...может быть, лишь завтра утром.
- Я зайду. Сообщите мне, если...
- Конечно. Почему она стреляла в себя?
- Ради меня! - и когда врач недоумевающе уставился на него, Бенджон прибавил: - И вас, и всех наших горожан.
Он ушел, доктор обескураженно смотрел ему вслед.
Уже около четырех Бенджон прибыл к Крэнстону. Тот в полном одиночестве сидел за столом.
- Я хотел тебя разыскивать, - сказал инспектор.
Дэйв сдвинул шляпу на затылок.
- Что случилось?
- Ты газет не читал?
- Нет, дел хватало.
- У нас тоже. Благодаря твоей помощи - богатейший улов.
- Что стало с воротилами, с Лаганой и Стоуном?
- Лагана мертв.
- Что? Покончил с собой?
