рассчитывал, но так, пожалуй, и было. Впрочем, это не имеет значения.
Они ответили сразу. То есть тот, первый, который меньше боялся. Я вслушивался в его слова, выговариваемые со страшным и мягким акцентом, словно он читал вслух гекзаметры и упивался их красотой. Это не был приятный тон. Не для кого-то, кто хотел бы вступить с ним в разговор, такой, в котором мнение партнера можно трактовать серьезно. Даже если это было бы мнение, отличное от нашего. Я слушал, как он говорил, и невольно подумал о «наших» чужаках на станциях. Они не были их друзьями. Не принадлежали и к нашим. Жаль, что сумели вести себя настолько… благородней, чем эти тут. Да, благородней. Именно так я подумал.
— У нас нет карт, — пропел житель Третьей. — В город вы войдете без труда… особенно в нашей одежде. Разве мы и дальше будем замкнуты в этом тесном помещении? Там душно — пожаловался он.
— И дальше, — твердо бросил Мота. В его глазах загорелись какие-то недобрые огоньки. Я его таким не знал. — Говори дальше, — рявкнул он.
— Что вы хотите знать? — воскликнул с нескрываемой тревогой тот, второй. Это были первые слова, которые он произнес с той минуты, когда мы задержали их на дороге.
— Ты… Как тебя зовут? — Мота обратился к тому, что повыше, словно не заметив, что его товарищ вообще что-то говорит.
— Наан, — выдавил спрашиваемый.
— Как? Нааан? — Мота специально произнес это долго. — Или нет? Или Нан?
— Наан, — повторил человек из города.
— Пусть так. Тогда слушай, Наан. У тебя есть яхта?
— Что?
— Спрашивая: у тебя есть яхта? — в голосе Моты звучала нескрываемая злость. — А может, я должен сказать — яаахта? Теперь понимаешь?
— Есть, — поспешно ответил Наан.
— Большая?
— Ну, нормальная, — видно было, что он не хочет нас провоцировать, но не очень понимает, в чем дело.
— Значит, вы производите один тип лодок? — спросил я.
Наан с облегчением вздохнул.
— Так. У нас есть яхты… но по реке плавают только солнечники…
— Что?
— Солнечники, — повторил он принужденно. Он пояснил. — Так они называются.
— Солнечник — это символ устойчивой погоды, — пробормотал словно про себя Мота, однако достаточно громко, что бы были сомнения в направленности этого высказывания.
— Понимаю, — поддакнул я движением головы. — Значит, у тебя есть такая лодка. Какая парусность?
— Двадцать метров.
— Двадцать? — невольно удивился я. — У вас что тут, постоянно дуют ураганы?
— Оставь! Он и так не понимает о чем речь, — выручил смелого моряка Мота. — Где ты живешь?
— Первый порт, — раздалось в ответ.
— Первый порт, — повторил Мота. — Это хорошо. По крайней мере известно, что над водой. Далеко от пристани?
— У меня пристань у дома… — выдохнул он из себя. — Он точно так же… — он указал на своего молчащего товарища.
— Прекрасно! — чем больше удовлетворения было в словах Моты, тем более уныло они звучало. — А теперь иди со мной, — бросил он, показывая на башню трансера. — Покажешь мне это на карте. Поговорим об адресах, семьях и так далее. У нас масса времени, — он сказал это так, чтобы требовалось немного усилий, чтобы поверить в это человеку по имени Наан это удалось без труда. Не мешкая, он направился в указанном Мотой направлении.
— Я могу кое о чем спросить? — пугливо осведомился тот, что пониже, когда голова его товарища исчезла в люке.
Я поглядел на него не очень поощряюще.
— Вы ставите вопросы, — «зарыдал» он, — словно не знаете города… Прибыли с оружием на такой тяжелой машине… Обращаетесь с нами, как… — голос у него истерически сломался. Он замолк и закусил губу. Не было сомнений, что еще минута — и он расплачется как ребенок.
— Как с вами обращаемся?! — разозлился я на его слова. — Но ведь кто-то вроде тебя даже сможет понять, что мы должны тут сделать свои дела… касающиеся только исключительно нас. Мы вас не трогали. Кстати говоря, все не так, как ты думаешь… и пусть тебе хватит того, что мы не знаем вашего города.
Не по нашей вине оказался тут человек, которого мы хотим оттуда извлечь. И он сам тоже не имел ни малейшего намерения оказываться у вас на дороге… так получилось. Разные вещи случаются с людьми, которые летят к звездам. Может ты слышал об этом?
— Но что я имею с этим общего? — выговорил он. — Какое вы имеете право… простите, — испугался он. — Я не хотел…
— Говори нормально, черт побери! — гаркнул я.
