Хотел огрызнуться следователь. Он не огородник, чтобы что-то копать. А лопату в последний раз лет десять назад в руках держал. Осекся вовремя, сообразив, что особого геройства в том нет.
Но за «молодого человека» все же обиделся:
— Не надо намеков на мой возраст. Не так уж я молод, как кажется.
Прикусила язычок красавица. Не стала ехидничать, должность незавидную мужику припоминать. В его-то годы мог бы и до прокурора дорасти.
А так, что это такое? Подумаешь, следователишко какой-то. Пусть даже с приставкой «старший». Невелика птица!
Улыбнулась мило умная женщина, лишь чуть-чуть обнажив ядовитое жало:
— Не будем ссориться, Сережа. Если хотите, впредь стану называть вас «немолодой человек». Как угодно!
Ну что с такой язвой сделаешь? Пришлось следаку в кулак откашляться. Дальше допрос продолжить:
— Скажите, Александра, а какие-нибудь фамилии при вас упоминались? Имена, клички?
Вот тут был прокол. Александра не раз уже себя корила, что не выспросила у мужчин координаты возможных убийц.
С другой стороны, может, они и доверяли ей так безоговорочно только потому, что она никогда не позволяла себе лезть с настырными расспросами.
Как бы ни разбирало извечное женское любопытство, всегда довольствовалась высказанным. По принципу: захотят — сами остальное доскажут. А нет — значит, это несущественно. Развела красавица руками:
— Нет. Я не слышала… Но у вас же есть след! Вспомните, убийцы — соучредители в банке!
Следователь повел себя довольно странно. Глаза спрятал, зачем-то в ящики стола полез. Наконец вымучил из себя совершенно нелепую, с точки зрения Александры, тираду:
— Да, конечно… Мы проверяем списки учредителей. Но ваша версия неверна. Есть мнение, что эти два убийства никак друг с другом не связаны.
— Чье… мнение? — только и смогла вымолвить пораженная женщина.
— Мое, — честно признался прокурорский. Заторопился, увидев непрошеные слезы в расширенных горестным непониманием глазах. — Видите ли, Александра, я рад бы согласиться с вами. Нам же легче бы было. Поверьте — искать одну группу преступников гораздо проще, чем две. Но все известные на сегодня факты противоречат вашим предположениям. Это — все. Большего сказать пока не могу.
Красавица, казалось, не слышала последней фразы. Вдохнула глубоко, пытаясь справиться с подступающей истерикой. Спросила почти спокойно:
— Какие такие факты? О чем вы говорите?
Закрутился в вертящемся кресле следователь. Затылок почесал, подбородок сизый потер.
По всем неписаным канонам, он должен был принять сейчас неприступно-значительный вид и заявить не терпящим возражений басом о пресловутой тайне следствия. Добавить для пущей внушительности пару юридических заморочек, после чего выставить нахальную дамочку за дверь.
Но вот глаза… Черт, бывают же у некоторых такие глазищи! Прямо смотреть страшно.
Пришлось пояснить через силу:
— Почерки разные. Случай с банкиром очень смахивает на заказное убийство. Исполнитель скорей всего наемный и уже давно находится за пределами города. Может быть, даже не в России. Заметьте — тут я с вами не спорю. Возможно, вы и правы насчет проблем с пайщиками. А убийство коммерсанта — обыкновенная пьяная бытовуха. Сначала ему разбили голову бутылкой, а после задушили. На кухне остались следы застолья. Вам все понятно?
— Но Леша не был пьяницей… Нет, выпивал, конечно, но в меру…
— Мера — понятие растяжимое, — усмехнулся видевший великое множество кровавых последствий пьяных оргий следователь, — порой невозможно угадать, где ее граница… Не думайте, что сейчас убивают только из-за денег. Две трети тяжких преступлений по-прежнему совершаются на почве алкогольных возлияний.
Плюс к тому — наркомания. Те вообще способны на ничем не мотивированные поступки.
Закончил несколько алогично:
— Так что я вам верю. Бизнес у нас поголовно криминальный, весь построен на взаимных угрозах. Ваш жених — не исключение. Но все-таки склоняюсь к бытовухе.
Еще раз вдохнула глубоко Александра. Сжала себя в тугой комок, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Проговорила на удивление ровным голосом: — Знаете, я раньше никогда не сталкивалась с подобными… ситуациями. Думала, у вас тут мудрые люди сидят. Сыщики настоящие. А вы, Сережа, не умный. Совсем не умный…
Всхлипнула, подавляя подступившее к горлу рыдание. Вскочила, разозлясь, на ноги. Выкрикнула яростно:
— Я докажу вам!.. Всем докажу!!! Грохнула захлопнутая с треском дверь.
Ухмыльнулся криво следователь. Бой-баба! У такой точно дури достанет дел наворотить.
Где-то внутри ворохнулось смутное беспокойство. Как бы не вляпалась в дерьмо упертая бабочка. Жалко же. Красивая больно…
Глава 4
Глава исполнительной власти города остался очень недоволен, узнав о махинациях в коммунальном хозяйстве. Когда Александра явилась по вызову в высокий кабинет, мэр рассеянно вертел в руках ее докладную записку.
Упер свинцовый взгляд в, как всегда, броско одетую начальницу КРО, проронил негромко:
— Вы считаете — это так серьезно?
Местный городской голова был матерый, закаленный в номенклатурных битвах опытнейший администратор. За обманчивой доступностью и простецкими манерами скрывались холодный трезвый ум и отточенная, выверенная за годы многолетней практики безжалостная расчетливость.
Железная воля этого человека тараном прошибала любые преграды и не останавливалась ни перед чем, лишь бы достичь главной цели — любыми путями удержать в цепких пальцах вверенную ему власть.
Красивую ревизоршу мэр уважал за профессионализм и полный отказ от участия в закулисных склоках. С полным пренебрежением относясь к слухам о ее несколько безалаберной личной жизни.
Александра поняла шефа с полуслова:
— Да. Очень серьезно.
— Основания?
— Все изложено в докладной.
— Для уголовного расследования недостаточно.
Не дали раскрыть рот Александре. Тяжелая ладонь с силой опустилась на заваленную бумагами поверхность председательского стола.
Жалобно звякнули подпрыгнувшие канцелярские принадлежности. Рев могучий вырвался из вздутого напрягшимися жилами луженого горла:
— Вы понимаете, что от меня требуете?! Нет, вы ничего не понимаете!
Не обиделась на ор начальница контрольно-ревизионного отдела. Мимо ушей пропустила. Простила невоспитанному хаму. Мэр частенько на своих рычит, когда посторонних нет. Раздражение выплескивает.
Что поделаешь, если некоторых в тамбуре манерам учили? Может он, бедняжечка, в детстве слаще
