отчетливым, выпуклым и прекрасным. В ней не было пустоты – она была наполнена содержанием. И речь состояла не из слов, а из музыкальных нот. Хотя она не произнесла ничего необычного.
– Почему вы так смотрите? – спросила девушка.
А я не нашелся, что ответить. У меня вдруг перехватило дыхание от сильного предчувствия беды. Я понял, что должен уйти. Теперь-то я знал, все эти чувства и мысли могли внушить мне мой ангел и бес. Но это не имело никакого значения. Не сказав ни слова, я направился прочь. Шел все быстрее и быстрее. Чувствуя, эта встреча многое значит в моей жизни.
А пара потусторонних существ у меня за плечами, должно быть, кричали в голос, настолько противоречивы были мои эмоции в этот миг.
«От того, что их двое, в сознании любого человека царит жуткий хаос, – думал я теперь, – вот она, противоречивость человеческой натуры. В зависимости от того, кто сильнее, ангел или бес, в тебе больше темных или светлых сторон. При этом ты не ведешь этот спор с собой. Они ведут его за тебя. По любому поводу. Даже если ты встретил девушку, и она вдруг оказалась тебе небезразлична».
В Кристине всегда было больше темных сторон. Не углубляясь в мистику, можно было разглядеть, что добра в ней совсем немного. Своих мужчин она привыкла выбирать сама. И безжалостно их бросала, как только приходила к выводу, что отношения себя исчерпали. Такие женщины легко идут по жизни. Они не связаны такими условностями, как чувства, для них просто не существует чувств. Поэтому они так легко изменяют, поэтому так просто уходят к тому, кто успешнее и сильнее…
– Молодой человек… Постойте! – услышал я окрик. И, несмотря на внутренний голос, отчаянно взывающий: «Не останавливайся!», обернулся…
С этой минуты можно начинать отсчет нашего стремительного романа.
Теперь, вглядываясь в прошлое, я убежден, вовсе не голос Аикиля подтолкнул меня к тому, чтобы полюбить. Это Кухериал преподнес мне царский подарок. Чтобы затем забрать последние крохи добра, что порой еще теплились в измученной душе.
На второй вечер после знакомства я оказался у нее дома. Сначала мы пили кофе с коньяком, сидя на диване, и почти все время молчали. Говорить не хотелось. Все слова казались пустыми рядом с теми чувствами, какие я испытывал. Да я и не умел говорить о любви. Для того, чтобы подобрать нужные слова в подобной ситуации нужно быть поэтом, а не убийцей. Потом я резко придвинулся, взял ее за плечи и поцеловал в губы. Она ответила горячим поцелуем, раскрылась мне навстречу. Я подхватил ее на руки и повалил на диван… Время остановилось. А когда снова пошло, мы лежали рядом. Она курила, а я смотрел на нее и думал, что так хорошо мне не было никогда. Шлюхи с их холодными руками и нечистым дыханием омерзительны. Вряд ли я когда-нибудь в жизни испытаю что-то подобное. В этот момент я по-настоящему испугался. Я не знал, могу ли себе позволить быль столь беспечным. В конце концов, я убийца, у меня много врагов. Если я люблю, значит, я уязвим. Мне не хотелось привязанности и не хотелось боли потери. Но противиться этим чувствам я не смог.
Я стал постоянным гостем в ее маленькой уютной квартире в самом центре города. Она жила на Тверской. Только там мне бывало по-настоящему тепло, я отогревался возле Кристины. Не знаю, что она во мне нашла. Поразить ее искрометным юмором или хотя бы остроумной беседой я не мог. Не умел говорить много и красиво. Большую часть времени я угрюмо молчал, а в голове моей проносились самые черные мысли. Иногда мне казалось, что ее ко мне подослали. Хотелось легонько придушить девушку подушкой, чтобы она раскололась. Но потом я пугался, что ее предательство окажется правдой, и тогда я не смогу жить. Поэтому я предпочитал неведение, продолжая ее подозревать, и даже втайне ненавидеть.
Я отдавал себе отчет, что наши отношения основываются на сексе. Никогда в жизни я не хотел так ни одну женщину. Что есть обычное животное влечение к продажным шлюхам в сравнении с той страстью, какую я испытывал к ней. Даже, не встречаясь с нею по нескольку дней, я чувствовал, что она рядом. Вдыхая воздух, ощущал всюду аромат ее духов. Она обожала сладкий запах. И очень часто эфемерный этот аромат опьянял меня, заставляя мчаться к ней среди ночи, чтобы обнять ее, зарыться в густые темные волосы. Забыть о том, кто я, забыть обо всем…
Ревность моя, между тем, продолжала нарастать. Кристина все больше времени проводила на работе. Все реже мне удавалось застать ее дома. Место своей работы она скрывала. Я бы приставил к ней одного из своих секретных агентов, но к тому времени я уже так ревновал ее, что и помыслить не мог о том, чтобы за Крис наблюдал другой мужчина. К тому же, она была моей тайной, я ни с кем не хотел делиться тем, что она у меня есть. Лишняя информация о личных делах – отличный повод для шантажа. Одинокого волка трудно поймать в капкан.
После пары бурных ссор, когда я едва сдерживался, чтобы не взяться за ствол, я решил, что наши отношения пора кончать. Такому свирепому хищнику, как я, нельзя погружаться в столь сильное чувство. Вряд ли я смог бы себе простить, если бы убил Крис. Я слишком сильно ее любил. Так порой бывает. Двое любят друг друга, но вместе быть не могут. Им обязательно нужно разойтись. Хотя бы для того, чтобы не разрушить друг друга…
Помню, я стоял на том самом месте, где однажды осенью встретил свою возлюбленную, единственную в моей беспросветной жизни, и глядел на грязную воду, всю в радужных бензиновых разводах. Примерно так к тому времени выглядела и моя душа. Я уже принял решение – навсегда вычеркнуть Кристину из своей жизни. Только никак не мог свыкнуться с этим решением. Мне все казалось, что-то можно вернуть. А еще мне так не хватало той давно утраченной теплоты, тех простых человеческих чувств, которые я прежде никогда не испытывал. Я, как будто, на какой-то краткий миг вынырнул из наполненной нечистотами жизни- реки к свету, узрел его на краткое мгновение, чтобы почувствовать всю несправедливость этого мира, и погрузиться назад, став намного злее.
С тех пор прошло больше десяти лет. Для меня за это время почти ничего не изменилось. Во всяком случае, в отношении к Кристине. В сердце у меня всегда имелся крохотный уголок, где существовала даже не она – ее идиллический образ. Там проходило бытие этого святого создания из плоти и крови. Оно было со мной до сегодняшнего дня, когда всаженная прямо в грудь игла внезапно пронзила изумительную бабочку насквозь и мигом превратила ее в сухую мумию, прошедший морилку, а заодно и все семь кругов ада музейный экспонат.
– Да брось ты, Васисуалий, женщин кругом полно, я тебе любую достану, только скажи, – скороговоркой тараторил бес. Я бежал по улице, задыхаясь от гнева и боли, а он плыл за мной по воздуху с той же спринтерской скоростью. – Ну, подсунул тебе Аикиль эту девку. Хотел тебя изменить. Святые, знаешь ли, очень любят, когда мужиков берут за яйца. Считают, им это на пользу идет. Да если ты только захочешь, в твоем распоряжении будут все женщины мира. Неужели из-за одной потаскушки ты хочешь испортить все дело?
– Заткнись! – я попытался его ударить, но промахнулся – кулак врезался в столб, и я зарычал от боли и ярости. И заспешил дальше, помахивая отбитой рукой. – Ты ее не знаешь!
– Да брось ты, Васисуалий. Это я ее не знаю? Да что ты такое говоришь? Знаю я все про нее. Девку эту для тебя Аикиль отыскал. Как была она всегда потаскухой, так и осталась. Ты думаешь, она с тобой одним встречалась? Таких, как ты, у нее было несколько, одновременно крутила романы. Это же все физиология, и только. И никакого отношения не имеет к настоящей цели твоего земного бытия.
– Ублюдки, – процедил я.
– Правда, в любом случае, лучше неизвестности. Может, если ты узнаешь правду, тебе легче станет, а? Неужели ты думал, тебе достанется образчик благочестия. Да и что бы ты делал с такой женщиной? С ними скучно. Даже монашки в монастырях любят блуд. Есть такой городок в России – Севск. А в нем женский монастырь. Так монашки перебрасывали через стену корзину на веревке, тянули в святую обитель мужиков. Местый жандарм прознал про это, пришел вечером к монастырской стене, уселся в козину. Маленько не рассчитал. Когда дамочки его увидели, сильно испугались – и веревку отпустили. Он о землю так грохнулся, что потом несколько лет ходить не мог. Только под себя.
– Что тебе от меня нужно?! – Я резко остановился.
– Я только хочу сделать тебя по-настоящему успешным, – бес попытался придать хитрой физиономии проникновенной праведности, получилось плохо, выдавали бегающие глазки и извечная полуулыбочка. – Знаешь, как в сегодняшней Москве люди ценят успех? Куда больше душевной красоты, эрудиции и прочей херни. Мерилом всего для них является успех. Станешь успешным – будешь счастливым. Ты, конечно, скажешь, что больше всех счастлив натуральный кретин. И будешь абсолютно прав. Но я хочу дать тебе
