некстати. Да и вообще, похоже, он занят совсем другими делами. Не разъярился бы вконец из-за нашего визита. А то сотворит что-нибудь непотребное.
Я входил в залу, испытывая трепет – ожидал увидеть очередное адское создание, при виде которого неподготовленный человек сразу грохнется в обморок. Но герцог Предела алчности меня приятно удивил. Он выглядел, как весьма предприимчивый делец, лысый, хитроглазый, с крупным угреватым носом. Одежду демона составлял темный костюм в полоску, сиреневая рубашка и полосатый галстук с золотой булавкой.
– Итак, вы здесь, – Мамон говорил скороговоркой. – Приветствую вас, господа, времени у меня очень мало, так что давайте по существу. Излагайте ваши дела. Предпочтительно – кратко.
Складывалось ощущение, будто мы присутствуем на приеме у высокопоставленного чиновника или крайне занятого банкира. Усугубляла впечатление отделка герцогской залы. Пол устилал бордовый ковролин. У дальней стены помещался полукруглый стол с компьютерами. Окно – современный стеклопакет. Дополняли картину кондиционер под потолком и холодильник. Последний, правда, был ярко-красного цвета и размерами со стенной шкаф. А от кондиционера несло таким нестерпимым жаром, что сомнения исключались – он здесь для того, чтобы установить в кабинете Мамона удушающую невыносимую атмосферу.
Неожиданно зазвонил телефон.
– Пять минут! – сказал герцог, снял трубку, помолчал пару минут, а затем быстро заговорил: – Ничего не хочу слышать. Сделайте это. А я говорю – сделайте. Нужно быть прежде всего профессионалами. А профессионалы решают любые проблемы. Это деньги. Да. Это деньги, я сказал. Ничего просто так я вкладывать не буду. Я и так уже достаточно вложился. Работайте над этим. Потом сообщите результат. Все.
Мамон кинул трубку на рычаги, поделился:
– Без меня ничего решить не могут. Болваны.
Он поднялся из-за стола, обошел его, повернулся к окну. В этот момент я понял, что лиц у герцога два – второе, точно такое же, как первое, располагалось на затылке. Так что он мог одновременно наблюдать за тем, что происходит за окном, и смотреть на нас.
– Полагаю, вы явились за даром.
– Точно, – выкрикнул Кухериал. – Мы отлично помним об указе Князя тьмы. А вы?
– И я, – с грустью ответил Мамон, – но, к сожалению, именно сейчас у меня совсем ничего нет. Давайте считать, что вам просто не повезло. Честное слово, я бы и рад хоть что-нибудь дать, но последний финансовый кризис совершенно разорил меня. У меня не осталось ничего. – И повторил по слогам: – Ни-че- го.
– А вы не прибедняетесь, ваше мракобесие? – поинтересовался вдруг Кухериал.
Я уставился на беса с опасением – не рехнулся ли. С Мамоном он общался удивительно нахально. Никакого расшаркивания и подобострастия. Конечно, герцог предела алчности выглядел человечнее остальных демонов, но в том, что и он способен создать крупные неприятности сомневаться не приходилось. Поведение Кухериала показалось мне крайне неразумным. И все же, он знал, что делал.
– Даже и не думал прибедняться! – ответил Мамон. И глянул на Кухериала задумчиво. Могу спорить, решал, выкинуть сразу заносчивого беса или сначала превратить во что-нибудь мерзкое.
– Люциферу это не понравится, – проговорил Кухериал с нажимом. – Владыка надеется на всеобщее содействие.
– А я что могу сделать?! – вскричал Мамон, схватил со стола кипу бумажек и принялся ими ожесточенно трясти. – Это все, между прочим, счета. И все шлют мне. Мне. А я покрывай этих бездельников. У них же как заведено? Денег нет. Надо их где-то взять. Но где? У Мамона. У него мошна бесконечная. А это неправда…
– В нашем деле крайне заинтересован сам сатана. Он спрашивал меня, помнится, кто оказал содействие, а кто поставил свою подпись неохотно.
Мамон смотрел на искусителя без всякого выражения. И эта холодная сдержанность нагоняла больше жути, чем гнев Абаддона. Скорее всего, подумал я, на шестом кругу творится не меньше насилия, чем в Пределе гнева, но, конечно, совершается оно не руками Мамона. Зло творят только его подручные.
– Разве что открыть вам неограниченный кредит, – герцог пожал плечами. – Да, это неплохая идея.
–И что нам это дает? – с подозрением поинтересовался Кухериал.
– Никакого стеснения в средствах, – пояснил Мамон, – только представь, что можно сделать, не имея стеснения в средствах.
– Да, – согласился бес, – можно танк прикупить, или баллистическую ракету. Чтобы, значится, наверняка. А откуда будут браться деньги?
– Они просто будут и все, – высокомерно ответил герцог.
– Наличные?
– Всякие.
– Я уточняю, потому что безнал нас не устроит.
Мамон глянул на него, как на полного придурка. Поморщился.
– При нынешнем развитии финансовых институтов в онтологической иллюзии обналичить практически любую сумму денег – не проблема.
– Если рассуждать эмпирически, тогда конечно, – заканючил бес, – а когда дело доходит до практики, упираются людишки. Не хотят выдавать миллион мелкими купюрами.
– Выдадут.
– А если не кредит, а что-нибудь другое?
– Не хотите кредита, не получите ничего. Ни-че-го! – отчеканил Мамон.
Я заметил, что физиономия герцога начинает пунцоветь, и потянул Кухериала за рукав. Тот мигом пришел в себя. Залепетал:
– Спасибо, ваше мракобесие. Огромное спасибо. Что-то меня наглость и алчность обуяла. Видать, местный воздух так на меня действует.
– Прощен, – проворчал демон. Проявления алчности были ему не просто знакомы, но и весьма приятны. Сам он страдал этим пороком в полной мере. – Do ut facias [37]. Ох, уж мне этот официоз. Эти общепринятые фразы. Доволен, бес?
Кухериал застыл в поклоне. Положил мне руку на затылок и заставил меня тоже склониться…
– Обманул он нас, – мрачно проговорил Кухериал, когда мы покинули дворец.
– А как же неограниченный кредит?!
– Вот именно, неограниченный кредит, – бес посмотрел на меня, как на идиота, – ты хоть знаешь, что такое кредит?.. Это когда тебе дают деньги в долг, чтобы ты потом их вернул с процентами. Смекаешь?! А кто по этим процентам платить будет? Чур, не я. А не выплатишь – в кабалу лет на двести. Нет уж. Мне таких подарков не надо.
– Мда, – пробормотал я. – Действительно, бесполезный дар.
– Между прочим, – поделился со мной Кухериал, – Мамон эти самые кредиты и придумал. Самый верный способ сделать человека несчастным – это связать его по руками и ногам. Замкнутый круг получается. Работаешь ты, скажем, в солидной конторе. Тебе дают кредит на покупку какой-нибудь значительной штуковины. Сначала одной, потом другой, затем третьей. Квартира, машина, дача. И начинаются выплаты по кредиту, которые тебя буквально душат. Вся твоя зарплата уходит на выплату этих проклятых многолетних кредитов. Ты только и делаешь, что платишь, платишь, платишь. И трясешься от страха, что тебя выгонят с работы, и ты не сможешь погасить тот или иной кредит, после чего у тебя все эти вещицы попросту заберут. Бац – и нет у тебя квартиры, машины, дачи. По сути дела, ты живешь под постоянным страхом угодить в долговую яму. И это только одна из замечательных идей Мамона. сатана его ценит за гибкий ум и идейную изощренность. Ведь что случилось с нынешним человеком благодаря герцогу Мамону. Из вертикальной плоскости он оказался выброшен в плоскость горизонтальную – вместо того, чтобы думать о душе и стремиться вверх, расти духовно, современный человек самореализуется в материальном мире. Если говорить буквально, то он изобрел новую религию, религию потребления и благосостояния, которая стремится не вывести человека из порабощения плотью, а наоборот, усугубляет это порабощение. Мамон у нас в аду – главный капиталист. Да что там говорить о грешниках, если даже демоны у него в руках
