– Прежде всего нужно ослабить и снять болезненные симптомы в полости рта, – пояснил доктор. – Еда должна быть только жидкая, кашицеобразная. Перед едой не забудьте обязательно проанестезировать полость рта двухпроцентным масляным раствором анестезина или лидохлор гелем.
Арсений кивал, слушая названия лекарств и подробные описания процедур, надеясь, что у доктора окажется достаточно разборчивый почерк. Потому что знал – не удержатся в памяти все эти лейкоцитарные интерфероны и лидохлоры...
Арсений всегда путался в названиях лекарств. И даже испытывал перед ними некий священный трепет, как будто на самом деле это были вовсе и не названия лекарств, а заклинания племени вуду...
Доктор некоторое время сосредоточенно царапал ручкой по рецептурным бланкам.
– Вот, здесь все написано. Препараты купите в аптеке, они не из разряда дефицитных. Если будет хуже – звоните, вызывайте. А так – через три дня ко мне на прием, пожалуйста.
– Спасибо, – поблагодарил Арсений.
Мысленно он уже летел в аптеку. Но нужно было еще проводить врача.
– Не за что, – ответил доктор, улыбнулся в усы и произнес сакраментальную фразу, которая в этот день Арсения просто преследовала: – Да вы не переживайте так. Дети часто болеют. Ничего страшного, он скоро поправится...
Арсений невнятно угукнул ему в спину и попрощался.
Вернувшись из аптеки с целым пакетом пузырьков и тюбиков, он застал сына спящим. Потрогал лоб – горячий, но все-таки, кажется, не такой уже горячий, как был в школе... Значит, температура немного упала. То ли уксус помог, то ли бородатый доктор и впрямь оказался волшебником...
Усевшись на пол рядом с кроватью, он разложил перед собой тюбики с мазями и лекарствами и попытался разобраться во всем этом безобразии. Потратил на изучение почти полчаса и вздохнул облегченно: теперь все понятно, а значит, не так страшно.
Интересно, это все родители так боятся, когда дети болеют, или он один такой сдвинутый?
Наверное, все боятся. Родители – они на то и родители.
Приподнявшись, он поплотнее подоткнул одеяло у спящего Федьки, еще раз на всякий случай потрогал его лоб и тихонько вышел из комнаты, собравшись сварить себе на кухне чашку крепкого кофе. Но уже возле барной стойки его настиг мобильный телефон: на дисплее высветился номер Жидкова.
Арсению дико хотелось выпить кофе. Поэтому он прижал трубку к уху плечом и стал копошиться с туркой, по ходу дела разговаривая.
Кофейной церемонии в результате не получилось, а получилась планерка.
После разговора с Митькой, практически без передышки, он поговорил еще с двумя сотрудниками и одним деловым партнером. Потом позвонила Ася. Поинтересовалась, как дела у Федора, и почти сразу же неловко закончила разговор – видимо, в приемную кто-то вошел и разговаривать стало неудобно.
Хотя что здесь такого? Ну позвонила, поинтересовалась. Ну называет она его на ты... Разве это что- нибудь значит?
Федор беспокойно проспал до позднего вечера. Уже в двенадцатом часу ночи Арсений, прикорнувший рядом с сыном в мягком, немного тесноватом кресле, услышал его тихий и несчастный голос.
– Па-ап, – протянул Федька, извлекая Арсения из полузабытья.
Он вскочил и тут же принялся трогать его лоб.
– Ты чего проснулся-то? Спал бы уже до утра. Хотя... Это ж наоборот хорошо, что ты проснулся! Этой мазью нужно четыре раза в день мазать твою... как там ее... гиперемию! А ты почти весь день проспал... Когда ж теперь четыре раза намазать успеем?
– А мы будем мазать четыре раза в ночь, – ответил Федор, и было заметно, что разговаривать ему неприятно. – Пап, у меня во рту горит... Как будто там царапины, и как будто на них... лимонный сок налили...
– Лимонный сок на царапины – это ужасно, – посочувствовал Арсений. – Сейчас мы твои царапины лечить будем. Глядишь, к утру весь лимонный сок испарится...
Заставив сына проглотить ложку какой-то сладкой, но оттого ничуть не менее противной микстуры, Арсений принялся скручивать тампон из ваты, задумавшись над тем, какого же он, собственно, должен быть размера. В инструкции об этом ничего не было написано, только количество мази в граммах и время действия.
– Мазь теброфеновая, – прочитал Федор название на коробочке. – Пап, а гореть будет?
– Ну, даже если будет – придется потерпеть. А вообще я не знаю. Я же не врач...
Федор некоторое время помолчал, задумавшись.
– Пап, а помнишь Майю, которая к нам вчера приходила?
Арсений, полностью сосредоточившись на проблеме размера ватного тампона, механически кивнул в ответ.
– А она, знаешь, врач. Детский.
– Да, – снова кивнул Арсений. – Врач... Детский... То есть... Кто – детский врач?
– Да Майя, я же тебе сказал.
– Майя? Какая еще Майя?
– Ну, пап, – вздохнул Федор. – Ну та самая, которая вчера к нам приходила! Которая повар!
– Повар. – Арсений наконец понял, что речь идет о вчерашней девушке с длинной черной косой, так сильно напоминающей ядовитую змею. – А почему тогда врач?
– Она училась в институте на врача, – пояснил Федор.
– А выучилась на повара, – усмехнулся Арсений, уже выдавливая ровную светло-бежевую полоску мази на ватный тампон.
– Да нет же, она институт не окончила еще...
– Понятно. Открывай рот.
– Пап, она хорошая...
Арсений вздохнул: Федор, по всей видимости, был готов разговаривать о чем угодно до самого утра, лишь бы оттянуть наступление страшного момента.
– Открывай рот, – строго приказал он сыну. – Тебе нужно лечиться. Ты понимаешь, что если не лечиться, то эта твоя... гипермерия никогда не пройдет и станет болеть еще сильнее. Понимаешь?
Федор кивнул и мужественно приоткрыл рот.
– Шире, – снова приказал Арсений.
– Гиперемия, пап, – поправил сын напоследок.
– Вот я и говорю... Гимепетрия, черт бы ее побрал!
Федька слабо улыбнулся и зажмурился, покоряясь судьбе.
С ватными тампонами за щеками он стал похож на несчастного, замученного жизнью хомяка. Для полноты картины Арсений сунул ему под мышку градусник, велел не шевелиться и не разговаривать. Температура не поднялась, но и не упала – словно заколдованная, держалась все на той же отметке.
– Ну полежи так минут пятнадцать – двадцать. Телевизор тебе включить?
Федор отрицательно помотал головой и закрыл глаза. Видно было сразу, что он крепится изо всех сил, чтобы не разреветься, – наверняка от соприкосновения с мазью слизистая оболочка запылала еще сильнее.
– Потерпи, через три минуты пройдет, – уверенно пообещал Арсений, надеясь, что так оно и будет. – Если не хочешь телевизор, может, тебе книжку... почитать?
От книжки Федька не отказался. Арсений снял наугад с полки «Волшебника Изумрудного города». Он и не помнил уже, когда в последний раз читал сыну книжку. Хотя если учесть, что сын сам научился читать еще в пять лет, существенным педагогическим упущением это назвать было нельзя.
Или можно?
– Среди обширной канзасской степи жила девочка Элли. Ее отец, фермер Джон, целыми днями работал в поле, мать Анна хлопотала по хозяйству. Жили они в небольшом фургоне, снятом с колес и поставленном на землю...
Перевернув пятую страницу, он замер на минуту, прислушиваясь к дыханию сына. Заснул, кажется, Заяц... Жаль, теперь придется его будить. Тампоны-то изо рта нужно вынуть. Мало ли что может случиться: проглотит, не дай Бог, или задохнется еще...
