А раз попал я в транспортный отдел Гостиницы, где целый день сидел За загородкой в крошечном окошке. А вот я, полуголый, у станка Стою, и пота льёт с меня река. Из плотнопрорезиненной пластмассы Там, посреди ужасной духоты, Я надувные делаю плоты И надувные делаю матрасы. А раз, мне год удачный подарив, Меня служить устроили в архив, Где было дела, признаюсь, немного, Я на железных полках расставлял В порядке алфавитном матерьял И карточки писал для каталога. Когда привык ты к жизни кочевой, Когда терять работу не впервой И перемены всякие не внове, И ты чудес не ждёшь, — тогда нет-нет Да и придёт удача: десять лет Я проработал в «Новом Русском Слове». Обычай, надо полагать, таков, Что очень много всяких чудаков Среди редакционного состава. Уже не позабуду я вовек Моих обворожительных коллег, Что отличались странностями нрава. Не просто стар, а допотопно стар, Сутул, высок, подтянут, сухопар Был Поляков — редактора помощник. Статью любую сократить был рад И прозывался потому «Сократ». Он был сторонник выражений мощных! Мы, по столу удары кулаков Заслыша, знали — это Поляков! Для устрашенья прочих джентльменов, Бывало, раздражительный старик Подымет нечленораздельный крик, А то и крик с упоминаньем членов. Зато, что вспомнить — было старику: Знавал он многих на своём веку, Лет семьдесят в газетах проработав, Встречал он замечательных людей. От Ромула и вплоть до наших дней Знал тьму литературных анекдотов. Был при газете книжный магазин. Мартьянов в нём хозяйничал один, Обслуживал весь день библиоманов. Когда не приходил уборщик-негр, Из глубины редакционных недр — Где Чернышевский? — спрашивал Мартьянов. Мартьянов был всегда невозмутим, И даже если пререкался с ним Какой-нибудь рассерженный наборщик… В нём чувствовался русский офицер. Он был когда-то боевой эсер И революционный заговорщик. Участвовал и в покушеньи он На Ленина, и был приговорён К расстрелу, и бежал из-под расстрела, С Мартьяновым я ездил на залив, Мы, лодку от причала отвалив, Рыбачили часами осовело. В иные дни казалось, что народ Редакцию на абордаж берёт, Толпою неожиданно нагрянув. Но как бы ни бурлила жизнь ключом, Кто к нам бы ни входил — «А ваша в чём Проблема?» — громко спрашивал Мартьянов. А от меня чуть-чуть наискосок — Машинка Вороновича. Высок. Породист, сразу видно — из холёных… Теперь он стар и на исходе сил. Во время революции он был Одним из возглавителей зелёных.
