– Не могу. Я ничего о ней не знаю.
– Почему? Потому что всё время проводите в космосе?
– Нет. Потому что если я сажусь в лодку, то только для того, чтобы отдохнуть.
– Умно, – усмехнулась Джилиан. – Вы хитрец, Кирк. Большинство людей, когда хотят обвести кого-нибудь вокруг пальца, пытаются навешать ему лапши и сами запутываются. Другой на Вашем месте заявил бы, что он как раз и есть морской биолог.
– Я
– Был?
– Он… умер.
– Значит, в вашем мире тоже нет бессмертия.
– Нет. – Он печально улыбнулся. – Во всяком случае, не для человека.
– Я расскажу Вам ещё кое-что о китах, – сказала Джилиан.
– Я бы охотно выслушал всё, что Вы мне скажете, но если Вы не собираетесь помочь мне, у меня мало времени.
– За последние десятилетия часто случалось, что люди держали в неволе касаток. У вас там есть касатки? Животные семейства китовых?
– Нет, – сказал Кирк. – К сожалению, нет. Все крупные морские животные были истреблены.
– Это хищные животные. Они с лёгкостью проплывают по пятьдесят миль за день. Они издают самые разнообразные звуки. Они разговаривают друг с другом. Подолгу. По крайней мере, это звучит именно так. Но если их помещают в бассейн, они меняются. Им некуда больше плыть. Они находятся в замкнутом пространстве, в неблагоприятных условиях. Через несколько лет такой жизни запас их звуков сокращается. Потом они – совсем прекращают говорить. Становятся апатичными. А ещё потом… они умирают.
Джилиан въехала на стоянку.
– Джилиан, это ужасно. Но я не понимаю…
Она заглушила двигатель и некоторое время молча смотрела в темноту.
– Джордж не пел этой весной.
Протянув руку, Кирк мягко взял её за плечо.
– Кирк, горбатые киты не предназначены для того, чтобы их приручали. Ежегодно они мигрируют за тысячи миль. Они часть необычайно богатой и необычайно сложной экосистемы. Им нужен весь океан и тысячи обитающих в нём видов, чтобы взаимодействовать с ними. Прошлым летом я была в исследовательском рейсе у берегов Аляски. Мы изучали повадки горбатых китов. Мы наблюдали за стадом, когда к одному из китов подплыл морской лев, нырнул, а потом стал бить по воде плавниками. Кит перевернулся, забил по воздуху грудными плавниками, а потом стал нырять и бить хвостом по воде – он так играл. У нас был на корабле магнитофон с кассетами, мы иногда слушали музыку. Когда мы поставили Эмили Харрис, один из китов подплыл на двадцать футов к судну – горбатые киты никогда не подплывают так близко – поднырнул, вынырнул с другой стороны, высунул голову из воды и стал слушать. Я клянусь Вам, ему это нравилось. – Лёгкая дрожь пробежала по её телу при воспоминании о собственном изумлении, радости и волнении в тот миг, когда кит проплывал под днищем корабля – тёмная масса в сплошной тьме, белеющие грудные плавники, почти касающиеся днища. – Кирк, я боюсь за Джорджа и Грейси. Я боюсь, что с ними случится то же самое, что и с касатками. Джордж не пел этой весной. Может, в скором времени они перестанут играть. И тогда… – Почувствовав, что голос её дрожит, она умолкла и отвернулась к окну.
– Мы позаботимся о них. Они будут в полной безопасности.
– Я хочу, чтобы они были в полной безопасности! Но если бы дело было только в этом, их можно было бы оставить в Институте. Пока они там не умрут. Им в первую очередь необходима свобода. Бог знает, почему, но Вы мне нравитесь, Кирк. И я очень хотела бы Вам поверить. Но поймите, если Вы собираетесь держать их в безопасности – в неволе – то совершенно не важно, будут ли они находится в Институте или у вас… где бы то ни было. И когда бы то ни было.
– Джилиан, если им жизненно необходима свобода, я клянусь Вам, что они будут свободны.
– Не смейтесь надо мной.
– Я не смеюсь. Поверьте, не смеюсь.
Ей хотелось поверить. Боже, как ей хотелось ему поверить.
– Если бы Вы могли как-то доказать это…
– Это невозможно.
– Так я и думала. – Протянув руку, она открыла дверцу с его стороны. – Адмирал, это был самый странный обед в моей жизни. И самая фантастическая небылица, которую мне когда-либо доводилось слышать.
– Вы спрашивали меня. Теперь я хотел бы спросить Вас кое о чём.
Она вопросительно взглянула на него.
– Передатчики Джорджа и Грейси, – сказал Кирк. – На каких волнах они будут работать?
Джилиан вздохнула. Опять он за своё.
– Сожалею, – сказала она. – Это информация, не подлежащая разглашению.
– Довольно странно слышать подобные слова от той, что обвиняла меня в принадлежности к военной разведке.
– Я до сих пор понятия не имею, кто Вы такой! – сердито отвечала она. – Вы ведь не стали бы показывать мне ваш космический корабль, верно?
– Верно. Не стал бы.
– Вот и поймите меня.
– Я скажу Вам одну вещь, – произнёс Кирк неожиданно решительным голосом. – Я прилетел сюда, чтобы найти двух горбатых китов и доставить их в двадцать третий век. Если не останется другого выхода, я готов искать их в океане. Но я предпочёл бы ваших китов. Это было бы лучше для меня, для Вас… и для них тоже.
– Бьюсь об заклад, Вы чертовски хорошо играете в покер, – сказала Джилиан.
– Подумайте о том, что я сказал. Только не слишком долго, потому что когда они заберут ваших китов, у нас не будет времени. Если передумаете, я буду здесь.
– Прямо здесь? В парке?
– Прямо здесь, в парке.
Он поцеловал её на прощание, легко коснувшись её губ своими.
– Не знаю, что ещё сказать, чтобы убедить Вас.
– Скажите «до свидания», Кирк.
– До свидания. – И, выйдя из лендровера, он зашагал напрямик через резкий световой круг, отбрасываемый фонарём.
Джилиан колебалась. Ей хотелось поверить ему, она почти готова была присоединиться к его увлекательному безумию, разделить его навязчивою идею.
Благоразумие взяло верх. Она включила передачу и нажала на газ.
Зеркало заднего вида отразило странное мерцание. Она затормозила и, обернувшись, выглянула в заднее окно, удивляясь, что бы это могло быть.
Наверно, это мигнул фонарь, ибо только он освещал лужайку. Что бы ни вызвало странный эффект мерцания, оно уже исчезло.
И Кирк тоже исчез. На лужайке никого не было.
