И он тяжело опустился в командное кресло.
В энергетической камере Скотт провёл точнейшую настройку фотонного накопителя и начал перенос фотонов в дилитиумные кристаллы. С помощью Спока ему удалось ускорить этот процесс. Он надеялся, что всё завершится удачно. Скотт поглядел сквозь прозрачную перегородку и покачал головой. Он всё ещё не замечал никаких изменений в кристаллах, хотя и его приборы, и приборы мистера Спока показывали, что рекристаллизация началась. Это был минимум того, на что он надеялся.
– Мистер Скотт, – произнёс голос Кирка из интеркома, – Вы обещали мне сообщить, сколько времени займёт рекристаллизация.
Скотт устало поднялся и шагнул к интеркому.
– Она идёт медленно, очень медленно, сэр. Это закончится на раньше, чем завтра.
– Слишком медленно, Скотти! Нужно раньше!
– Постараюсь, сэр. Конец связи. – Скотт снова опустился на корточки рядом со Споком. – Он здорово нервничает, наш адмирал.
– Он человек, глубоко чувствующий, – задумчиво произнёс Спок.
– Ну, что там ещё новенького? – И Скотт снова хмуро уставился на показания приборов.
На мостике Джим потёр лицо руками. Позади слышалось жужжание радиоголосов, которые прослушивала Ухура. Впервые с той минуты, как они покинули Вулкан, Джиму нечего было делать. Только ждать.
И это было тяжелее всего.
Глава 11
Было уже далеко за полночь, когда Джилиан подъехала к Сосалито. В машине звучала кассета Спрингстина – по обыкновению, слишком громко. Прошло уже более двенадцати часов с того времени, как Джилиан выехала из Института, чтобы добраться домой пораньше и поваляться на кровати, глядя в потолок. Да уж, вернулась домой пораньше, нечего сказать.
Она гораздо охотнее побыла бы с китами. Джилиан завидовала тем, кто пятнадцать-двадцать лет назад жил в полузатопленных домах вместе с дельфинами, проводя исследования по установлению контактов с представителями семейства китовых. Но теперь для таких исследований в стиле всемирного потопа не было денег. Порой Джилиан казалось, что она родилась лет на пятнадцать позже, чем следовало.
Затем она посмеялась над собой за то, что хотя бы на миг приняла рассказ Кирка всерьёз.
Джилиан остановилась на перекрёстке. Красный свет светофора отразился в стекле лендровера. Спрингстин пел «Танцуя в темноте». Сделав звук ещё громче, Джилиан взглянула на своё отражение в зеркале заднего вида как раз тогда, когда он дошёл до слов, что хочет поменять одежду, волосы, лицо.
Ей хотелось измениться настолько, чтобы она могла быть с китами. Она позволила себе безумную фантазию о том, как нырнёт в ледяную воду у побережья Аляски вместе с Джорджем и Грейси, помогая им приспособиться к новой жизни, чтобы никто из людей никогда её больше не увидел.
А если этот мистер Спок знал, о чём говорит – а она изо всех сил старалась убедить себя, что не верит этому ни на грош – и горбатые киты вскоре исчезнут окончательно, люди никогда не узнают о них достаточно.
Взгляд её затуманился. Она сердито провела по глазам рукой. На коротеньких, выгоревших под солнцем волосках её руки, блеснула влага – сначала красным, потом зелёным, когда сменился свет светофора. Она тронула машину.
Эта мысль больше всего не давала ей покоя. Джордж и Грейси не видели от людей ничего, кроме добра. В отличие от своих диких сородичей, они способны подплыть прямо к судну. Откуда им знать разницу между научно-исследовательским судном, ведущим наблюдения за китами, и вооружённым гарпунной пушкой кораблём китобоев?
И всё же мысль, что Джордж и Грейси обретут свободу, радовала Джилиан. Она пыталась уверить себя, что с ними всё будет в порядке. Общественное мнение, бойкотирование торговли китовым мясом, а также сугубо экономические соображения неминуемо приведут к полному и окончательному запрету охоты на китов. Если в ближайшие несколько лет с Джорджем и Грейси ничего не случится, они, вероятно, окажутся в безопасности до конца своих дней.
Подъехав к повороту, ведущему к её дому, Джилиан сбросила скорость. Она понимала, что ей следует отправиться домой. Надо отдохнуть и набраться сил к утру, если она хочет выдержать напряжение от погрузки китов в самолёт, натиск репортёров, которым Бриггс собирался позволить наблюдать за происходящим, и более всего – прощание.
Вместо этого она продолжала ехать по шоссе, ведущему к Институту.
Оставив машину на стоянке, Джилиан вошла в тёмный музей, поднялась по спиральной лестнице к бассейну и вгляделась в темноту. Киты, наверно, дремлют. Раз в несколько минут они должны показываться на поверхности, делать выдох, затем вдох и снова нырять. Но, сколько Джилиан ни всматривалась, китов не было видно.
– Эй, друзья!
Ни всплеска, ни дыхания.
Перепуганная, она сбежала вниз и кинулась к прозрачной перегородке. С ними просто ничего не могло случиться. Не сейчас, когда до свободы уже рукой подать. Она прижалась к стеклу, всматриваясь в воду, боясь увидеть одного из китов лежащим на дне мёртвым или раненым, а второго – тычущимся в него в испуге и растерянности, пытающимся вернуть его к жизни.
