— Самое лучшее, если нашим первым ребенком станет девочка. Девочки взрослеют быстрее, поэтому у мальчика, когда он родится, будет сразу две мамы — одна из них, почти его ровесница, сможет наказывать его за провинности, на что не хватит смелости настоящей матери.
Китти засмеялась.
— Откуда ты это знаешь?
— У меня были две старшие сестры. — Ричард потянулся, словно кот, расправляя ноги. — И я очень рад, что им хорошо живется в Бристоле, но вести о кузене Джеймсе меня расстроили. Если бы не он, я бы не выжил. В отличие от большинства каторжников я ни разу не болел — ни в тюрьме, ни на транспортном судне. Вот почему в свои сорок три года я сильнее любого юноши. Именно поэтому я могу любить тебя, как молодой. Я сохранил и здоровье, и силу.
— Но ты же голодал, как и все остальные.
— Да, но голод опасен только тогда, когда он наносит непоправимый ущерб мышцам, а мышцы у меня крепче, чем у многих. И потом, мне ни разу не пришлось подолгу голодать. В Рио мне довелось отведать апельсинов и свежего мяса, на Темзе нас кормил старший черпальщик, в море я ловил рыбу, а добрый человек по имени Стивен Донован как-то угостил меня свежими булочками с маслом и кресс-салатом. Мне просто повезло, Китти, — заключил Ричард и улыбнулся, полузакрыв глаза. Сегодняшний день выдался памятным.
— А я не согласна с тобой, — возразила она. — Все дело не в везении, а в каком-то качестве, которого нет у других людей. Зато оно есть и у тебя, и у Стивена, и, судя по вашим разговорам, у майора Росса. А еще — у Ната и Оливии Лукас. У меня его нет. Вот почему я радуюсь тому, что ты станешь отцом моих детей. Они унаследуют от тебя то, чего не могу им дать я.
Ричард поцеловал ей руку.
— Прекрасный комплимент, Китти. Наверное, ты все-таки немного любишь меня.
Китти раздраженно вздохнула и оглядела стол, заваленный книгами. Рядом на стуле стояла шляпная картонка.
— Когда ты отнесешь Лиззи шляпу? — спросила она.
— По-моему, ее должна отнести ты, чтобы помириться с Лиззи.
— Я не могу!
— Я тоже.
Так и не решив, как поступить со шляпой, они улеглись спать. От усталости Китти заснула, прежде чем Ричард успел приласкать ее.
Ричард продремал два часа, в полусне перед ним проплывали знакомые лица, искаженные многолетней разлукой. Проснувшись, он выскользнул из-под одеяла, бесшумно оделся и покинул дом. На крыльце ему пришлось утихомиривать расшалившихся щенят и котят: у Тибби появилась подружка
Фатима, а у Шарлотты — Флора. Все они спали в сосновом чурбаке с дуплом, которое Ричард приспособил под конуру. Он уже решил больше не брать ни кошек, ни собак, опасаясь, что они перестанут ловить крыс. К счастью, Мактавиш не мог отвыкнуть от давней привычки охотиться на грызунов. Он оставался единственным представителем мужского пола среди четвероногих обитателей дома.
Полная луна взошла в небе, приглушая ослепительный, но холодный блеск множества звезд, при ее свете можно было читать, не зажигая свечи. На небе не виднелось ни облачка, в лесу слышались лишь журчание ручья, стекающего по склону холма, шорох сосновых веток и крики пары белых крачек, сидящих на ветке на фоне серебристого неба. Подняв голову, Ричард вдохнул напоенный ночными ароматами чистый воздух, наслаждаясь одиночеством и душевным покоем.
В воскресенье после церковной службы он напишет отцу, обоим кузенам Джеймсам и Джимми Тислтуэйту, сообщая, что ему удалось построить на этом южном острове собственный дом. С помощью золотых монет и везения он отвоевал себе маленькую, но уютную нишу, за которую был благодарен родным. Правда, ему пришлось немало поработать руками и укрепить силу воли. Теперь остров Норфолк стал для него домом.
Ричард решил осмотреть ящик сейчас же, пока Китти и Джо Лонгу не пришло в голову разрубить его на растопку или приспособить для хранения навоза. Вместе с ношей Ричард спустился по склону, удаляясь от хижины Джо, расположенной у самой границы участка, возле тропы, ведущей к большому дому. Джо и Макгрегор были часовыми Ричарда, его первой линией обороны. Пока такой защиты ему хватало, но кто знает, сколько еще каторжников пришлет сюда его превосходительство, когда в Сиднее вновь начнется голод?
На расчищенной поляне Ричард при свете луны начал разбирать ящик с помощью стамески и молотка, действуя осторожно и почти бесшумно. Его ожидания оправдались: между внутренней и внешней обшивкой боковой стенки белел слой корпии. Не прошло и нескольких минут, как Ричард разобрал ящик и оказался обладателем ста фунтов золотом.
Сняв штаны, Ричард сложил в них монеты и завязал штанины узлами, собрал обломки досок и понес их к дому. Китти утверждала, что дело не в удаче. Сам же Ричард так и не мог понять, повезло ему или его просто оберегал Господь. Впрочем, какая разница?
Возводя дом, он обо всем позаботился заранее: одна из каменных опор у западного склона холма была пустотелой. Об этом никто не знал. Отсчитав двадцать монет, Ричард сложил остальные в тайник и направился в дом. Китти сонно забормотала, почувствовав, что он придвигается к ней, Мактавиш застучал хвостом по одеялу. Ричард погладил пса, притянул к себе Китти, положил ладонь на ее бедро и закрыл глаза.
Утром Ричард отправился на работу. Шляпная картонка по-прежнему стояла на стуле, словно немой упрек Китти, которая убирала комнату, вытирала пыль, стирала, расставляла книги, готовила холодный обед. Началась жара, поэтому в разгар дня Ричард и Китти ели только холодную пищу. Наконец Китти решила позвать Джо, прогуляться до Сидней-Тауна, разыскать там Стивена и пригласить его на ужин.
Привычная предусмотрительность не изменила Ричарду и на сей раз: лучина, наколотая из обломков досок, уже лежала на куче растопки возле крыльца. Но разводить огонь Китти не стала, рассудив, что успеет испечь хлеб и ближе к вечеру. Заботливость Ричарда, который перед работой успел наколоть лучины, тронула ее. Уже собираясь уходить, Китти оглянулась и вновь увидела на стуле злополучную картонку. Вздохнув, она вернулась за ней, а затем направилась к дороге на Куинсборо. Джо занимался вырубкой сосен: Ричард решил расчистить посреди участка несколько акров земли, чтобы в следующем июне засеять их пшеницей и кукурузой. Чтобы пилить доски, Джо был слишком слаб, но ему хватало сил валить деревья. Макгрегор предупредил его о приближении Китти: этот бдительный сторож просто не мог допустить, чтобы падающая сосна придавила гостью.
— Джо, ты не проводишь меня в Сидней-Таун?
Отдышавшись, простодушный парень с немым обожанием взглянул на нее и молча кивнул. Он сдернул с ближайшей ветки рубашку, надел ее и зашагал вслед за Китти к горе Георга. Макгрегор и Мактавиш рыскали в зарослях вдоль тропы.
— Я иду по делу в резиденцию губернатора, — объяснила Китти, — а ты тем временем разыщи мистера Донована и пригласи его сегодня поужинать с нами. Я буду ждать тебя у дома. Не задерживайся!
Резиденция губернатора активно перестраивалась. Вокруг нее суетились рабочие, Нат Лукас хрипло выкрикивал распоряжения, которые послушно исполняли его подчиненные. Лишь самые бестолковые каторжники отказывались поработать на самого губернатора, а таких находилось немного. Переделки носили временный характер: Кинг до сих пор не решил, останется ли он жить в прежней резиденции или велит построить новую на соседнем холме, среди сада. Китти еще ни разу не бывала у губернатора и потому никак не могла разобраться, в какую дверь ей, каторжнице, положено входить — в заднюю или обращенную к морю.
— Кого ты ищешь, Китти? — окликнул ее Нат Лукас.
— Миссис Ричард Морган.
— Она в летней кухне, вон там, — ответил плотник, указывая направление и подмигивая Китти.
Обойдя вокруг дома, она сразу увидела дощатую пристройку, где помещалась кухня.
— Миссис Морган?
Женщина, одетая в темное платье, обернулась к двери, и ее черные глаза недоуменно округлились.
