Что такое смерть? Либо конец, либо переселенье. Я не боюсь перестать быть – ведь это все равно что не быть совсем; я не боюсь переселяться – ведь нигде не буду я в такой тесноте.[2028]
Что можно добавить к совершенному? Ничего; а если можно, значит, не было и совершенства.[2029]
Способность расти есть признак несовершенства.[2030]
Одиссей спешил к камням своей Итаки не меньше, чем Агамемнон – к гордым стенам Микен, – ведь любят родину не за то, что она велика, а за то, что она родина.[2031]
Если что перед глазами, оно не ценится; открытую дверь взломщик минует. Таков же обычай (…) У всех невежд: каждый хочет ворваться туда, где заперто.[2032]
Ты схоронил, кого любил; ищи, кого полюбить! (…) Предки установили для женщин один год скорби – не затем, чтобы они скорбели так долго, но чтобы не скорбели дольше. [2033]
[Об умерших:] Те, кого мним мы исчезнувшими, только ушли вперед. [2034]
Сочинения иных ничем не блещут, кроме имени.[2035]
Что такое смерть? Либо конец, либо переселенье. Я не боюсь перестать быть – ведь это все равно что не быть совсем; я не боюсь переселяться – ведь нигде не буду я в такой тесноте.[2036]
Что можно добавить к совершенному? Ничего; а если можно, значит, не было и совершенства.[2037]
Способность расти есть признак несовершенства.[2038]
Одиссей спешил к камням своей Итаки не меньше, чем Агамемнон – к гордым стенам Микен, – ведь любят родину не за то, что она велика, а за то, что она родина.[2039]
Если что перед глазами, оно не ценится; открытую дверь взломщик минует. Таков же обычай (…) У всех невежд: каждый хочет ворваться туда, где заперто.[2040]
Как распрямляется сжатое силой, так возвращается к своему началу все, что не движется непрерывно вперед.[2041]
Не так радостно видеть многих у себя за спиной, как горько глядеть хоть на одного, бегущего впереди.[2042]
Боги не привередливы и не завистливы; они пускают к себе и протягивают руку поднимающимся. Ты удивляешься, что человек идет к богам? Но и бог приходит к людям и даже – чего уж больше? – входит в людей.[2043]
Мы сетуем, что все достается нам и не всегда, и помалу, и не наверняка, и ненадолго. Поэтому ни жить, ни умирать мы не хотим: жизнь нам ненавистна, смерть страшна.[2044]
Немногим удается мягко сложить с плеч бремя счастья; большинство падает вместе с тем, что их вознесло, и гибнет под обломками рухнувших опор.[2045]
Пусть будет нашей высшей целью одно, говорить, как чувствуем, и жить, как говорим.[2046]
Век живи – век учись тому, как следует жить.[2047]
Почему он кажется великим? Ты меришь его вместе с подставкой. [2048]
Мы слышим иногда от невежд такие слова: «Знал ли я, что меня ждет такое?» – Мудрец знает, что его ждет все; что бы ни случилось, он говорит: «Я знал».[2049]
Разве не счел бы ты глупцом из глупцов человека, слезно жалующегося на то, что он еще не жил тысячу лет назад? Не менее глуп и жалующийся на то, что через тысячу лет он не будет жить.[2050]
Сатия (…) приказала написать на своем памятнике, что прожила девяносто девять лет. Ты видишь, старуха хвастается долгой старостью; а проживи она полных сто лет, кто мог бы ее вытерпеть?[2051]
Жизнь – как пьеса: не то важно, длинна ли она, а то, хорошо ли сыграна.[2052]
Самое жалкое – это потерять мужество умереть и не иметь мужества жить.[2053]
Умрешь ты не потому, что хвораешь, а потому, что живешь.[2054]
Каждый несчастен настолько, насколько полагает себя несчастным. [2055]
Кто из нас не преувеличивает своих страданий и не обманывает самого себя?[2056]
Болезнь можно одолеть или хотя бы вынести. (…) Не только с оружьем и в строю можно доказать, что дух бодр и не укрощен крайними опасностями; и под одеялом [больного] видно, что человек мужествен.[2057]
Слава – тень добродетели.[2058]
Чтобы найти благодарного, стоит попытать счастье и с неблагодарными. Не может быть у благодетеля
