— Никакого металла — чтобы звон его не выдал нас, — согласился Волюкс. — Ты прав.
Однако для себя Сулла тщательно выбрал простое седло.
— Оно, конечно, может скрипеть. Но если я упаду — наделаю больше шума, — пояснил он.
Все пятеро окунулись в черноту безлунной ночи. Звезды указывали им путь, и не было ветра, чтобы поднять тучи пыли и скрыть бледный их свет в песчаной мгле. Неподкованные лошади шаркали, а не цокали по каменистой дороге, пересекавшей чередующиеся овраги и холмы вокруг залива.
— Следует благодарить судьбу за то, что ни одна из лошадей не хромает, — сказал Волюкс, когда его конь споткнулся.
— Где я — там и судьба, — не удержался Сулла.
— Не разговаривайте, — напомнил им один из их спутников. — В такую безветренную ночь голоса разносятся на много миль.
Так они ехали в тишине и мраке. Яркий отблеск затухающих костров над небольшим водоемом, у которого расположился Югурта, указал им местонахождение нумидийского лагеря.
Пятеро ночных всадников спешились. Волюкс отстранил Суллу и принялся за работу. Сулла со стороны не без интереса наблюдал, как мавры надевают на ноги лошадям специальные башмаки. Обычно такую «конскую обувь» с деревянной подошвой использовали на рыхлой земле, чтобы сохранить нежные копыта. Эта же обувка была изготовлена из толстого войлока. Ее закрепляли, обернув вокруг копыта мягкие кожаные завязки с металлическими крючками.
Каждый вел свою лошадь в поводу, пока она не привыкла идти обутой. На последней полумиле перед лагерем Югурты Волюкс остановил отряд. Наверняка перед лагерем были выставлены часовые, но всадники пока что никого не увидели. Обученный на римский лад, Югурта разбил свой лагерь в подражание легионному. Но нумидийцам, в отличие от римлян, никогда не хватало терпения и основательности, чтобы доводить начатое до конца.
Югурта хорошо знал, что Марий и его армия находятся далеко — в Цирте, а у Бокха недостанет сил, чтобы напасть на него. Потому нумидийский царь и не побеспокоился о том, чтобы возвести настоящие укрепления. Только насыпал невысокий земляной вал по всему периметру лагеря. Кони запросто могли его перемахнуть, не ломая ног. Сулла подумал, что это сделано скорее ради того, чтобы не разбежались животные, нежели для защиты людей от врага. Будь Югурта настоящим римлянином, лагерь оброс бы целой сетью рвов, ощетинился частоколами.
Пятеро всадников подъехали к стене и перепрыгнули ее в двухстах шагах от главных ворот. Внутри лагеря они передвигались очень осторожно, тесно прижимаясь к стенам. Свежевскопанная рыхлая земля скрадывала звуки. Лазутчики видели часовых, но те смотрели в другую сторону и не слышали, как пятеро пробираются по широкой дороге от ворот до ворот. Сулла, Волюкс и три знатных мавра проехали с полмили по проходу между шатрами, снова свернули к стене, вдоль нее пробрались к воротам и, убедившись, что стража далеко, проскользнули за ограду. Спустя еще милю они сняли с лошадей башмаки.
— Прошли! — прошептал Волюкс, победно оскалив зубы. — Теперь ты мне доверяешь, Луций Корнелий?
— Доверяю, Волюкс, — хищно улыбнулся Сулла в ответ.
Они ехали шагом, оберегая своих неподкованных лошадей, и на рассвете обнаружили стоянку берберов. Четырех уставших лошадей Волюкс предложил обменять на свежих. Берберы согласились дать лошадь и взамен мула: это животное для них было заморской новинкой. Пять свежих лошадей скакали весь день без передышки. Уже стемнело, когда они добрались наконец до лагеря царя Бокха. Здесь Сулла остановил коня и спешился.
— Не то чтобы я не доверял тебе, царевич, — сказал он. — Пойми меня правильно. Ты — сын царя. Ты здесь у себя дома. Я же чужак. Как знать, чем здесь меня встретят. Так что я лучше подожду тебя здесь. Устроюсь поудобней, полежу и отдохну, а ты повидайся с отцом и переговори с ним. Убедись, что все хорошо, и уж тогда возвращайся за мной.
— Я бы на твоем месте здесь не ложился, — заметил Волюкс дружески.
— Почему же?
— Скорпионы.
Волосы у Суллы встали дыбом. Он едва сдержался, чтобы не отпрыгнуть в сторону. Но в последнее мгновение сдержался и решил показать, что римлянину пауки и скорпионы не страшны. С равнодушным лицом Сулла повернулся к Волюксу:
— Ну, не так уж и страшно. После Югурты со скорпионами я как-нибудь уживусь.
— Верю, — сказал царевич. В душе он уже начинал преклоняться перед Суллой.
Сулла разлегся на мягком песке, вырыл себе ямку, сделал холмик в изголовье, мысленно попросил у Фортуны защиты от скорпионов и прикрыл глаза… Вернувшись спустя четыре часа, Волюкс обнаружил, что Сулла спит как убитый, и вполне мог убить его. Но Луцию Корнелию по-настоящему везло в эти дни: Волюкс оказался настоящим другом.
Ночь была холодной, и Сулла совсем замерз.
— Ползать по песку как лазутчик — разве это профессия для юноши? — пошутил он, протягивая Волюксу руку, чтобы тот помог ему подняться. И только потом различил за спиной царевича неясную фигуру.
— Все в порядке, Луций Корнелий. Это — друг моего отца. Его зовут Дабар, — быстро проговорил Волюкс.
— Еще один двоюродный брат твоего отца?
— Нет. Дабар — двоюродный брат Югурты. Как и Югурта, рожден от берберийки. Он хочет попытать счастья с нами — ведь Югурта предпочитает быть единственным царским отпрыском в Нумидии!
Втроем осушили бутыль крепкого и сладкого неразбавленного вина. Сулла выпил свою долю не отрываясь и почувствовал, как усталость, боль, холод — все растворяется в волшебном тепле. Затем последовали медовые печенья, кусок приправленного козьего мяса и еще одна бутыль вина. Лучшего, показалось Сулле, он в жизни не пробовал.
— О, мне полегчало! — молвил он, разминая мышцы. — Какие новости?
— Чутье тебя не обмануло, Луций Корнелий, — начал Волюкс. — Югурта первым успел прибыть к моему отцу.
— Меня предали?
— Нет, нет! Положение нисколько не изменилось. Пусть объяснит Дабар — он был при этом.
— Кажется, Югурта прослышал о посланцах от Гая Мария, — сказал Дабар. — Он послал одного из своих приближенных, Аспара, к моему царю, чтобы вызнать, о чем совещаются царь Мавретании и римляне.
— Понятно. Каковы наши планы?
— Завтра царевич Волюкс сопроводит вас к царю. Вы сделаете вид, будто только что вместе приехали из Икозия. Аспар, к счастью, не видел сегодня царевича. Скажи моему царю, что приехали вы по прихоти Гая Мария, а вовсе не по приглашению царя Бокха. Попроси царя отпасть от Югурты. Мой царь ответит уклончиво. Он прикажет тебе расположиться поблизости и подождать десять дней, дабы он мог обдумать предложения римлян. Ты отправишься в лагерь и будешь ждать там. Однако царь встретится с тобой завтра ночью в другом месте, где вы сможете поговорить без опаски. — Дабар пронзительно посмотрел на Суллу. — Тебя это устраивает?
— Вполне, — ответил Сулла, зевнув. — Единственная проблема — где мне переночевать и вымыться? Я воняю, как лошадь. И по мне ползает всякая нечисть.
— Волюкс подготовил для тебя удобную стоянку недалеко.
— Так ведите же меня туда — и поскорее! — И Сулла поднялся.
На следующий день у Суллы состоялся нелепый разговор с Бокхом. Нетрудно было догадаться, кто из присутствующих — шпион Югурты. Аспар стоял слева от великолепного трона Бокха, и никто не отважился встать с ним рядом.
— Что мне делать, Луций Корнелий? — откровенно взмолился Бокх на второй, тайной, встрече — ночью, встретившись с Суллой в лесах между своим лагерем и стоянкой римлянина.
— Оказать услугу Риму, вот что.
