Время шло, и пришла пора моего дня рождения. Я устроил праздник и пригласил Джонни, Дэви Рэя и Бена на мороженое и мамин торт. Торт был с двенадцатью свечами. Пока мы угощались тортом в гостиной, отец положил наверху на мои стол подарки.
Перед тем как настало время открывать подарки, Джонни пришлось уйти домой. Его все еще иногда мучили головные боли, и он принимал таблетки. Джонни подарил мне два отличных белых наконечника от стрел из своей коллекции. Дэви Рэй принес мне куклу Мумии Ревелля, а Бен подарил пакетик маленьких пластмассовых динозавров.
В комнате меня ждало чудо: на моем письменном столе стояла пишущая машинка «Ройял», серая как линкор, а в ее каретку был вставлен белоснежный лист бумаги.
Эта машинка, очевидно, уже отпечатала немало миль. Часть клавиш была вытерта, на боку, прямо на краске, было выцарапано П.Б.З. Позже я узнал, что это значит «Публичная библиотека Зефира»: машинку приобрели на распродаже старого имущества. Буква «е» застревала, пробел часто не срабатывал. Но в тот вечер я сел за свой письменный стол, отодвинул в сторону жестянку с карандашами «Тэкондерога» и с колотящимся сердцем медленно напечатал собственное имя на листе бумаги.
Так я вступил в эру высоких технологий.
Довольно скоро я понял, что печатание на машинке — дело нелегкое. Мои пальцы оказались очень неловкими. Мне придется долго упражняться, чтобы добиться хотя бы небольших успехов. Тем я и занялся, просидев над машинкой до глубокой ночи, так долго, что маме три раза пришлось напоминать, что пора ложиться спать. КОРИ ДЖЭТ МЭКИНСОН. ДЭВИ РЕЙ КОЛАН. ДЖИММИ УИЛСОН. РЕБЕЛЬ. СТАРЫЙ МОСИС. ЛЕДИ. ГОРЯЩИЙ КРЕСТ. БРЕМКИНСЫ. ШЛЯПА С ЗЕЛЕНЫМ ПЕРОМ. ЗИФИР. ЗЭФИР. ЗЕФИР.
Мне предстояло пройти очень и очень долгий путь к совершенству, но я уже чувствовал энергию героев вестернов, храбрых индейцев, солдат в бою, энергию легиона детективов и отряда монстров, которые шагали со мной плечом к плечу, изо всех сил стремясь появиться на свет и излиться на бумагу.
Однажды днем, катаясь на Ракете среди мглы, поднимавшейся с асфальта после дождя, я внезапно обнаружил, что нахожусь у дома Немо Кюрлиса. Немо собственной персоной стоял на крыльце — подбрасывал бейсбольный мяч в воздух и ловко ловил его, когда тот падал вниз и находился едва ли не на уровне его груди. Остановившись, я поставил Ракету на подножку и предложил Немо немного покидать. На самом деле мне просто хотелось еще раз увидеть Немо в деле. Мальчик с совершенной рукой, какой бы хрупкой и слабой ни выглядела его рука, воистину был осенен десницей Господней. Довольно скоро я пристал к нему, чтобы он попал мячиком в дупло дуба, находившегося через улицу. Просьба была немедленно исполнена: Немо запулил мяч точно в требуемую цель, и когда тот три раза стукнул там о стенки, я едва не упал на колени, чтобы стать верным поклонником Немо, которого я был готов боготворить.
Потом зазвенели колокольчики, открылась входная дверь — и на крыльце дома появилась мама Немо. Я заметил, как под стеклами очков глаза Немо мигнули, будто его внезапно ударили по макушке.
— Немо! — позвала его мама голосом, напомнившим мне зуд пилы или готовой ужалить осы. — Я, кажется, запретила тебе бросать мяч, разве не так? Я все видела через окно, молодой человек!
Мама Немо сбежала по ступенькам крыльца и бросилась к нам как ураган. У нее были длинные темно- каштановые волосы, может быть, когда-то ее можно было назвать миловидной, но теперь в ее внешности и лице появилось что-то жесткое. У нее были пронзительные карие глаза с глубокими морщинками в углах, ее косметика «Пан Кейк» была вся в коричневых тонах. На ней были тугие черные велосипедные брюки и белая блузка с воротником в красных горошках, на руках — желтые резиновые перчатки. Помада на ее губах была такая красная, что я поразился, увидев рот такого цвета. Она совсем не напоминала домохозяйку.
— Подожди, вот отец узнает! — добавила она. «Узнает о чем?» — удивился я. Ведь Немо ничего плохого не сделал, просто играл на улице около дома.
— Я не упаду, — слабым голосом отозвался Немо.
— Но ты можешь упасть! — резко бросила его мама. — Ты же знаешь, какие хрупкие у тебя кости! Если ты упадешь и сломаешь себе что-нибудь, что мы будем делать? Честное слово. Немо, иногда мне кажется, что у тебя не все в порядке с головой!
Глаза мамы Немо обратились ко мне, их свет напомнил мне сияние тюремных прожекторов.
— А это кто такой?
— Это Кори. Мой друг — Друг Ага.
Миссис Кюрлис осмотрела меня с головы до ног. По тому, как поджался ее рот и сморщился нос, мне показалось, что она приняла меня за прокаженного.
— Какой такой Кори?
— Мэкинсон, — ответил я ей.
— Твой отец покупает у нас рубашки?
— Нет, мэм.
— Друг. — Суровый взгляд миссис Кюрлис снова обратился к Немо. — Я просила тебя последить за собой и не перегреваться на солнце, разве нет. Немо? И я просила тебя не играть в мяч.
— Я не перегрелся, мама. Я прошто…
— Ты просто не слушаешься меня, вот и все, — оборвала Немо мама. — Господи Боже мой, настанет ли в этой семье когда-нибудь порядок! Должен же быть хоть какой-то порядок, какие-нибудь правила! Твоего отца целый день нет дома, когда он возвращается, то тратит денег больше, чем может себе позволить, а ты только и думаешь, как сломать руку или ногу, и сводишь меня с ума!
Тонкая кожа на лице миссис Кюрлис туго обтянула кости, в глазах появился нестерпимый бешеный блеск.
— Разве я не напоминаю тебе постоянно, что ты болезненный мальчик? Достаточно сильного порыва ветра, чтобы сломать тебе руку!
— Шо мной вше в порядке, мама, — отозвался Немо. Его голос звучал очень тихо, и сам он выглядел жалко. На его затылке выступил пот. — Чештно.
— Ты будешь твердить это, наверное, пока тебя не принесут домой с сердечным приступом? Или пока не упадешь и не выбьешь себе зуб. Кто, скажи на милость, будет оплачивать счет дантиста — наверняка не отец твоего дружка?
Миссис Кюрлис вновь смерила меня презрительным взглядом.
— Поразительно, неужели в этом городке никто не носит хорошо сшитые рубашки? Хорошо сшитые белые рубашки, неужели они тут никому не нужны?
— Нет, мэм, — чистосердечно признался я. — Думаю, что никому.
— Понятно, мой маленький денди, — проговорила она. В се голосе не было ни намека на веселье. Ее ухмылка была раскаленной и яркой, как полуденное солнце, и на нее было так же больно смотреть. — Вас что, еще не коснулась цивилизация:
Она схватила плечо Немо одной затянутой в желтую перчатку рукой.
— Давай-ка в дом! — приказала она ему. — Ну-ка, быстро, марш! Сию минуту!
Мама Немо принялась толкать его к крыльцу, и он послушно поплелся домой, лишь раз печально оглянувшись на меня через плечо. В глазах Немо застыло нестерпимое желание вернуться и продолжить игру.
Я должен был спросить ее о том, о чем давно хотел. Просто обязан.
— Миссис Кюрлис? Может быть, вы разрешите Немо играть за младшую лигу?
Поначалу я думал, что она собирается уйти, не ответив, не обратив на меня внимания. Но она неожиданно остановилась у ступеней крыльца и резко повернулась ко мне. Ее глаза от ярости превратились в щелки.
— Что ты сказал?
— Я… спросил вас… почему бы вам не позволить Немо играть за младшую лигу. Я хотел сказать… у него совершенная ру…
— Мой сын — хрупкое создание, неужели ты еще не понял это, мальчик? Ты вообще понимаешь человеческую речь? Понимаешь, что означает слово хрупкий?
Не дав мне раскрыть рта, она начала кричать:
— Это означает, что у него слабые и хрупкие кости! Это означает, что он не может играть с другими детьми и не может выполнять почти никакую работу по дому. Это означает, что он не такой дикий, как
