Административный центр? Великоват. Кроме управленцев там должно быть и еще что-то. Конечно, главный компьютер. Но он, разумеется, где-то в подземных этажах: так надежнее.
Было бы очень интересно уже сегодня посетить это здание. Но за полчаса мало что успеешь.
Вратарь, конечно, даст мне столько времени, сколько я потребую. Но тогда надо выйти на связь. А это риск. Зафиксируют. Значит, сигналить нужно не отсюда. Снаружи.
Шаг в коридор. Теперь можно воспользоваться обычным зрением. Взгляд налево. Направо.
Длинный коридор. Моя комната ближе к правому концу: до него три двери. До левого — восемь. Там — выход наружу. Заперт. Просмотрим замок. Туманно… нужно больше четкости… Легкое ощущение боли позади лобной кости: третий глаз немного отвык от серьезной работы. Ну, еще чуть-чуть… Стоп! Теперь хорошо.
Интересно, а если бы кто-то ухитрился подглядеть за этими моими превращениями и спросил бы: «Ра, а куда ты исчезаешь, где находишься те двадцать три часа в сутки, которые отданы Пату Пахтору?»
Я ответил бы очень просто: «А куда исчезает актер, когда он на сцене живет в роли? Да никуда; он здесь; но зритель видит не его, а героя, которого актер играет, и сам он себя ощущает этим героем. Вот и весь секрет. Надо только сыграть хорошо. Не забывая, что обстановка, словами классика, «не читки требует с актера, но полной гибели — всерьез»…
А башня, оказывается, совсем рядом. И выглядит куда внушительнее, чем в памяти Пата. Людей не видно. Ну, это ведь не город; бездельников, гуляк тут нет.
Тем не менее я иду осторожно. Бесшумно. И на ходу посылаю сигнал на Теллус, Вратарю. Приказ: отсрочить отзыв на два часа.
Сигнал принят. Можно спокойно двигаться дальше.
Напрягая все чувства до предела, можно достаточно четко ощутить и оценить обстановку на подступах к башне. Грустная картина. Подступы защищены всеми известными мне средствами. Это не означает, что проникнуть в башню нельзя. Можно, но только после специальной подготовки, которая требует времени. А время уходит. Отставить башню.
Правее, в отдалении, хотя и не очень большом — корпуса без окон. Странные очертания. Очередной архитектурный супермодерн? Или содержание этих строений требует именно такой формы? Вроде трехгорбого и двухголового верблюда. Если так, то интересно взглянуть на это содержание. Хотя бы одним глазом. Пусть даже третьим.
А как там с защитой?
А защита там обычная. Ну, лазерные сетки. Ну, датчики емкости. Видеокамеры, конечно. Вперед.
Вход. Двое охраняют его. Не очень бдительно: похоже, никто не ждет серьезной угрозы.
Собственно, им ничего и не грозит. Ничего плохого. Я просто и легко, как нож в масло, проникаю в сознание одного, потом другого. И они безотрывно всматриваются каждый в свою сторону — но не туда, где я спокойно прохожу в дверь.
Ну-ка, где здесь служебные тропы? Ясно вижу. Пересек неширокое пространство между входом и внутренней стеной. Здесь защита серьезнее. Целых десять минут уходит на то, чтобы понять ее и нейтрализовать на время, а потом и отпереть неширокую, но массивную дверь.
Я остановился на пороге. Хотя никто меня не держал. Кроме разве что некоторых соображений, а еще больше — ощущений.
Подсознание внятно предупредило: дальше — ни шагу. Там что-то не так.
Третий глаз показал: открывшийся ему длиннейший, переменной высоты и ширины зал защищен четырнадцатью различными системами. Каждую из них можно нейтрализовать. Но все вместе они потребуют не менее двух часов.
Придется ограничиться обозрением с порога. Попробуем разобраться.
Вход — со стороны верблюжьего хвоста, по которому я и прошел. Дальше — первый сзади горб. В нем — на две трети высоты — вертикальные колонны, шесть или семь, как молекула бензола; каждая наверху имеет горловину с раструбом, уходящим в потолок. Ощущения не могут объяснить мне, из чего они сделаны. Это не металл. Не пластик. Не камень. Не бетон. Сплошные отрицания. Агрегат создан из отрицаний. Или из какого-то поля? И потому приближаться к нему не рекомендуется?
Уже интересно. Жаль, что колонны почти целиком загораживают все расположенное дальше. Третьему глазу приходится работать на пределе.
Достаточно ясно: внизу, под полом — трубопровод от колонн ко второму горбу. Там — но уже смутно — видна полусфера. Нет, скорее, половина эллипсоида. Бетон, металл, еще что-то. Загляни внутрь… В общих чертах это больше всего напоминает плазменный генератор — хотя сходство, конечно, ничего не значит. К третьему горбу уходит… ну, это знакомо: заглубленный электрокабель, рассчитанный на большую мощность. Очень большую. Дальше трудно различить хоть что-то. Но электромагнитное поле можно ощутить даже здесь.
Будильник в моей голове сигналит: время.
Пора уносить ноги. Для первого раза получилось неплохо. Правда, далеко не вся информация понятна. Скорее, наоборот. Но дома, где моя копия пребывает сейчас в недрах Вратаря, у нее будет время обдумать и разобраться.
Охрана по-прежнему меня в упор не видит.
Вышел на вольный воздух. Пройдя примерно половину расстояния до дома, вызвал Вратаря на связь — скинуть полученную информацию.
Не удалось: сигнал не прошел. Это бывает. Космос есть космос. Завтра.
Вот и здание, где место Пата Пахтора под одеялом занимает фантом.
…Снова плотное облачко на секунду затмевает сияющий на картинке диск видеолуны…
…фантом растворяется, место под одеялом занимаю я.
Сон… сон… сон.
Пат проснулся с таким ощущением, как будто не только отоспался за все те недосыпы, что накопились за последние недели и месяцы, но даже немного устал от сонного бездействия.
Снаружи могло быть и чуть потеплее, но ведь пока еще раннее утро, день еще разогреется. Постоять на солнышке было приятно, на сытый-то желудок. Вся команда снова скопилась на одном пятачке. Все встревоженные — сейчас будут назначать на работы, а какая работа — такая и жизнь, давно известно.
— На врачебный осмотр. Становись по одному.
Ну, Господи. Не насмотрелись еще на нас?
Пат это только подумал. Зато другой из прибывших, косорылый Тон Чугар, сварливо подал голос:
— Говорили, будет развод на работы.
Пат, по своему обычаю, втесался в голову колонны — не самым первым, но четвертым. А войдя, увидел сразу четырех врачей, которые скопом навалились на него. Ничего не спрашивали. Все приборчиками — гладили, тыкали, вгоняли, куда надо и куда не надо. Нажимали кнопки. Щелкали рычажками. Кивали головами. А на словах — только под самый конец одно-единственное: направо.
Примерно через час собрались: по правую сторону — двенадцать, напротив все восемнадцать.
Начальник команды подошел к двенадцати. Скомандовал:
— За мной — шагом марш.
— Поздравляем вас, Пат Пахтор. Вы зачислены в команду монтажников.
— Когда начинать? — только и спросил Пат.
Выйдя на крыльцо, он ненадолго задержался. Сразу пройти помешала толпа стариков: шаркая ногами, они медленно поднимались по широким ступенькам входа. Каждому было, пожалуй, за девяносто, кое-кто сам даже идти не мог — другие поддерживали под руки. Пату пришлось ждать, прижавшись к стене, стараясь только, чтобы его не задевали; один все-таки зацепил Пата локтем, медленно поднял на него глаза, усмехнулся криво (странно — рот оказался полон зубов, как у молодого) и хмуро пробормотал: «Извини, приятель». «Все в порядке», — ответил Пат. И невольно поддержал старика.
Этот же вопрос — какая работа достанется? — волновал, конечно, и Тона Чугара. На медосмотре их разделили на группы: левую и правую. Добираться до нужного места оказалось всего ничего: всех
