журнале?
– Разумеется.
Тон, каким Хенк это произнес, не мог оживить беседу, но Челышев настаивал:
– Такой удар должен был разорвать тебя на части. Нелегко, наверное, было собирать тебя, Хенк?
– Шу умеет.
Из-под пера самописца поползла испещренная непонятными знаками лента. Попискивала, скользя, координатная рама. Где-то искрил контакт – пахло озоном. Хенка неумолимо клонило в сон.
– Не спи, Хенк, – громко предупредил Челышев, просматривая ленту. – Тебе нельзя спать.
Хенк не спал. Он услышал удивленное восклицание Челышева:
– На «Лайман альфе» стоит Преобразователь?!
– Что в этом странного?
– Преобразователями снабжены лишь Конечные станции… Почему ты не зарегистрировал Преобразователь на Симме?
– Я был рад возвращению. Такое просто не пришло мне в голову. Да и вы сбили меня с толку этой охотой.
– Все еще жалеешь протозида, а, Хенк?
– Жалею.
– Не напрягайся, – попросил диспетчер. – И помолчи…
– Мне холодно.
– Полчаса можно потерпеть.
– Полчаса?.. А потом?
– Потом вернешься к себе… Пообедаешь, отдохнешь…
Челышев помолчал.
– Отдохни от своего корабля, Хенк… А там мы все выясним…
«А там…»
Прозвучало это достаточно безнадежно.
11
Хенк выбрал бар.
Не лучшее место для размышлений, но сидеть в пустой комнате перед экраном отключенного инфора было просто тошно. «Если Ханс окажется в баре, – загадал Хенк, – все выяснится быстро…»
Звездный перегонщик оказался в баре.
– Я всегда здесь, – объяснил Ханс, быстро шевеля плоскими губами. – Если жарко, ищу прохлады, если холодно, ищу тепла. Если бы не дела… – неопределенно закончил он, – я давно бы покинул Симму.
В настоящее время Ханс, по-видимому, мерз.
Не прерывая своих сетований (проклятые протозиды!), он порылся в тайниках климатической панели, и прозрачные стены бара, потускнев, медленно уступили место душному тропическому лесу. Хенк сидел за стойкой, но вокруг дрожало гнусное марево джунглей, лениво клубились влажные испарения. Мангры, а может другая какая гадость – когтистые, волосатые корешки мертво нависали над запотевшей стойкой, у ног бармена тускло отсвечивала плоская лужа. Он хмыкнул и опасливо заглянул под стойку.
– Прошлый раз, – упрекнул бармен Ханса, – из-под стойки выполз здоровущий кайман. Он, конечно, бесплотен, но на мои нервы действует как настоящий.
– Жизнь всегда жизнь, – ревниво парировал перегонщик.
– То, что ты создаешь, Ханс, никто не назовет жизнью. Нежить, призраки, так точнее, – бармен лениво сплюнул под стойку. – Впрочем, мне все равно. Это моя работа – помогать тебе отвлекаться. Свою работу я делаю хорошо.
Где-то невдалеке над душными зарослями взлетела, шипя, красная сигнальная ракета.
– Готовь титучай, Люке, – хмыкнул Ханс. – Сейчас сюда вылезет вся вчерашняя свора.
– Вот уж кого не хватало, – пожаловался Люке. – Призраки призраками, а грязь на ногах понанесут настоящую, и счет их у нас недействителен.
– Зачем вам все это? – хмуро спросил Хенк.
Ханс медленно обвел взглядом джунгли:
– Как на Земле. Правда?
– Земля давно не такая.
Ханс, казалось, не слышал.
Он завелся на всю катушку.
Он задавал Хенку глупейшие вопросы и сам же отвечал на них, нудно при этом поясняя, что это именно Хенк ответил бы так. При всем этом Ханс успевал возвеличивать Межзвездное сообщество.
– Пока мы контролируем Крайние секторы, Хенк, влияние нашего сообщества практически безгранично. Когда мы ликвидируем паскудных протозид, Хенк, мы поставим точку в одной очень важной фразе.
– Чем они вам так насолили, эти протозиды?
– Ханс поставлял пылевые облака в район Тарапы-12, – пояснил за Ханса бармен. – Пылевые облака, если я не ошибаюсь, единственная жратва протозид. К тому же эти облака – единственное, на что они обращают внимание. Ханс – фанатик. Он живет своей работой звездного перегонщика. Никто лучше его не может распотрошить и перегнать на сотню световых лет настоящую глобулу – пылевую туманность. И вдруг эти твари… – бармен покосился на Хенка. – И вдруг эти протозиды бросают все и начинают куда-то уходить. Они даже не хотят жрать прекрасную жирную пыль, которой нагнал им Ханс. Мне-то на протозид наплевать, но вот у Ханса на подходе к Тарапе-12 застряло шикарное пылевое облако на десяток световых лет. Если его не пожрут протозиды, а, похоже, они этого не сделают, Ханса оштрафует звездный Патруль, – Люке не смог скрыть усмешку. – За умышленное засорение Нетипичной зоны.
– Но ведь Ханс выполняет задание Земли. Гонять пылевые облака вовсе не частное дело.
– Все так. Но Ханс – профессионал. Он классный перегонщик. Его нервируют такие заминки. Классный перегонщик, – пояснил Люке, – должен уметь предугадывать такие сбои.
– Как можно такое предугадать?
– Не знаю, – Люке наполнил чашку. – Когда протозиды направились под Формаут, некто Людвег сумел такое предугадать. Извини, Ханс, – повернулся он к перегонщику, – я говорю правду.
– Проклятые протозиды!
– Ты понимаешь, – еще обстоятельнее пустился в объяснения Люке, – Ханс пригнал этим тварям целую кучу облаков, а они вдруг бросили все и ушли! Он старался пригнать им как можно больше этой гнусной пыли, которая только засоряет пространство, а они так его подвели!
Хенк – свой парень, – сообщил Люке перегонщику. – Видишь, он приуныл. Он все понимает!
– Я вижу, – расчувствовался Ханс. – Таких парней, как Хенк, я чувствую сразу. И на этом стою, Хенк! Слышишь, Хенк? Ты мне нравишься, Хенк! Позволь, я поцелую тебя!
Плоские щучьи губы Ханса впрямь дотянулись до щеки Хенка.
Заунывно орала в джунглях какая-то птица, вдали взлетали и гасли ракеты. Призраки-путешественники, созданные воспаленным воображением Ханса, кажется, совсем сбились с пути.
– Я рад, Хенк, что ты так легко схватываешь любую проблему, – радовался звездный перегонщик. – Я рад, Хенк, что мы с тобой сидим посреди болота, как на настоящей Земле, и вместе обсуждаем поведение этих проклятых тварей. Завтра утром, Хенк, я проснусь, завтра, Хенк, я вспомню, что поцеловал тебя…
– …и меня вырвет! – негромко, но слышно закончил за Ханса Люке.
Они засмеялись, но Хенку стало не по себе. Знай Ханс о том, что случилось с ним, с Хенком, он вряд ли полез бы целоваться, особенно при его нелюбви к протозидам.
«Кто я?.. Протозид?..»
Хенк усмехнулся.
А почему нет? Разве он не пожалел приговоренного к уничтожению протозида? Разве он не оспаривал приказ Земли? Разве он не обманул Охотников?.. Ведь превращенного в пылевое облако протозида в любой момент можно вернуть в обычное состояние.
Почему я так поступил?
Хенк задумался.
«Ни Челышев, ни тем более Ханс не поступили бы так…»
