Огонь с юга

— Ты думаешь, что сможешь на равных сражаться с этими дикарями и их чародейством? Ты глупец. Все вы на Архипелаге невежественные бесчародейные дураки. — Дев знаком попросил дать ему бутыль. — Вы не можете биться с теми, у кого волшебство в самых костях. — Впервые он говорил серьезно, без всякой игривости, ехидства и даже злобы.

— Ты ведь смог. — Кейда мотнул головой в сторону Ризалы. — Она кое о чем поведала мне.

— Смог, верно. — Дев взбрыкнул ногами и улегся в гамаке, вытряхнув в свою чашу остатки вина из бутыли. — И весьма недурно, должен добавить. А тебе-то что, прорицатель? За сговор с чародеем с тебя сдерут кожу, как и с меня, а ее голову взденут на пику, чтобы другим неповадно было, — заключил он с блаженным злорадством.

Кейда подхватил свою чашу и медленно выпил крепкое вино, прежде чем воплотить в словах самый главный довод, который желал привести себе еще тогда, когда они с Ризалой прорывались сквозь бурю.

Ты зашел слишком далеко ценой слишком больших страданий для тебя и для всех, кого любишь, чтобы отступиться теперь.

— Скверна волшебства пятнает все, чего ни коснется. Эти дикари, вне сомнений, злокозненны до предела. И неужели обращение к силе, способной им противостоять, будет таким же злом? — Он поглядел на Ризалу, отчаянно желая увидеть согласие в ее глазах. Она смотрела на него, закусив губу, затем внезапно задрожала.

— Мне не хотелось бы стоять перед кем-либо из владык и взывать к его милосердию… — пробормотала девушка.

— Я читал некогда сочинение, где волшебство сравнивали с хрустальной призмой, — почти с мольбой произнес Кейда. — Она разделяет чистый свет на отдельные цвета. Вторая призма может восстановить свет. Разве применение знаний волшебника для подавления чародейства способно увеличить существующее зло?

— Прости, что прерываю твою философскую речь… — Дев подбросил пустую бутыль в воздух. — Твое предположение…

Голубой свет заискрился внутри темно-зеленого стекла и сразу же угас. Бутыль грохнулась на пол и разбилась.

— Засранцы! — Дев сел в гамаке, раскрыв рот. Махнул рукой в сторону лампы, которая горела ровным золотым светом, ничуть не потревоженная. Дев полувыпрыгнул-полувыпал из гамака. — Что вы сделали, гады?

— Осторожно, стекло! — предостерегла Ризала, подтягивая ноги на крышку сундука и обнимая коленки. Дев не обратил внимания на темные осколки, рассеянные по полу, а вперил испепеляющий взгляд в Кейду.

— Ты что это делаешь, а?

— Укротил на миг твое волшебство. — Кейда надеялся, что смахнул с пальцев остатки порошка, который взял из ларчика Шека Кула. — Я предпочел бы добровольное сотрудничество, но готов принудить тебя, если потребуется.

И спасибо тебе за эту древнюю смесь, великий вождь Шек. Пусть ты даже понятия не имел, как она действует, но предельно честно дал все объяснения.

— Думаешь, что можешь заставить меня творить для тебя чары? — Дев сплюнул. — Отнимая их у меня? Что это, один из ваших бесполезных талисманов, содействующих переменам?

— Я могу заставить тебя мне помочь, — жестко сказал Кейда. — А могу ввергнуть тебя в беспомощность и передать правителям владения Дэйш. Мы оба можем поклясться, что ты чародей, и положиться на их милость, чтобы увидеть, как с тебя живьем сдирают кожу. Это очистит нас обоих и отведет зло чар захватчиков от владения.

— Дэйш Сиркет будет перед нами в неоплатном долгу, если мы сможем предложить ему защиту в виде такого обряда, чтобы укрепить его людей и Чейзенов, когда они отплывут на юг в конце дождей, — решительно произнесла Ризала. Кейда чувствовал, как она дрожит, теснее прижимаясь к нему.

— Могу себе представить, как Дэйш Сиркет и Чейзен Сарил участвуют в обряде. Разумеется, будут знаки, которые потребуется прочесть в зеркале твоей печени, в углях твоих внутренностей. Если ты добром не скажешь нам, как мы можем разбить захватчиков, возможно, твоя смерть лучше послужит нашей цели, даже вопреки твоему желанию.

Пойми эту истину, ублюдок! Ибо если это все, что я смогу исторгнуть из твоего вывернутого тела, чтобы помочь моему владению, клянусь, я сделаю так. Даже если сам за это поплачусь жизнью.

— Только попробуй, приятель. — Дев бросился на Кейду, не замечая стекла на полу.

Ризала метнулась в одну сторону, Кейда нырнул в другую. Острая боль в ноге помешала ему, и Дев швырнул противника на пол, протянув жилистые руки к его шее. Напрягшись, Кейда попытаться сбросить более легкого противника, одновременно ткнув кулаком меж плеч чародея. Ему не удалось как следует заехать Деву в горло, но и этого удара оказалось достаточно, чтобы тот ослабил хватку. Кейда сумел высвободить вторую руку и отбил в сторону ладони колдуна. Лоб Дева устремился вниз, чтобы боднуть его, но Кейда отвернул голову вбок, чтобы принять удар скулой. Боли оказалось достаточно, чтобы у него перехватило дыхание, однако уступил все-таки Дев.

Кейда смахнул выступившие слезы и увидел, как острые ногти Ризалы зацепили широкий ворот рубахи Дева. Брызнула кровь. Поднявшись на колени, волшебник с гневным ревом взмахнул рукой, но не достал девушку. Тогда он резко развернулся и отшвырнул Ризалу плечом — прямо под ноги Кейде. Тело девушки рухнуло на усеянный осколками пол, но она, продолжая цепляться за Дева, увлекла его вместе с собой. Кейда кое-как поднялся на ноги и бросился на Дева. Пользуясь своим весом, он подмял противника под себя и прижал его к полу. Под спиной Дева хрустнуло стекло. Не обращая внимания на острую боль в коленях, Кейда сел на врага верхом, придавив того к доскам. Закрываясь левой рукой от отчаянно сыплющихся ударов, кулаком правой что есть силы врезал по лицу волшебника. Голова Дева дернулась, губы окрасились кровью.

— У него нож! — Ризала вовремя заметила, как Дев что-то нашаривает под рубахой, и схватила его за руку. Навалившись всем своим весом, она сумела прижать руку чародея к полу. Кейда поставил на эту руку колено, затем поймал другую и сжал ее, точно тисками. Мышцы, окрепшие за четверть года занятий греблей, вздулись под рукавом рубахи, когда он боролся с волшебником. Свободной рукой Кейда обхватил челюсть Дева и крепко стукнул лысую голову колдуна об пол.

— Не думай, что ты можешь заставить меня убить тебя, и что это спасет тебя от ножа гадателя, — прошипел он.

Резким рывком высвободив голову, Дев умудрился укусить противника между большим и указательными пальцами. Кейда опять стукнул его кулаком под челюсть, и зубы чародея с лязгом сомкнулись.

— Он не должен быть незапятнан, он ведь не жертвенное животное, верно? — Ризала тяжело дышала, с торжеством поднимая нож, которым Дев пытался отбиться от Кейды. Сталь блеснула в свете лампы.

— Можешь подрезать ему жилы, чтобы не дать сбежать? А заодно и сухожилия на руках перережь. Они всегда машут руками, когда колдуют.

— Все в нем чародейское, от макушки до пят. — Кейда опять навалился на Дева своей тяжестью.

— Чародейство не имеет никакого отношения к движениям рук, безмозглая сучка, — прохрипел тот, извиваясь, как угорь. Кейда взял у девушки нож и вставил его кончик меж оскаленных зубов Дева. Тот непроизвольно дернулся и получил порез в углу рта. Кейда наклонился вперед, чтобы поглядеть противнику в глаза.

— Когда последний раз поймали и убили волшебника во владении Сафар, ему первым делом отрезали язык, и он не смог никого проклясть.

Дев напряженно замер, но Кейда медленно убрал нож.

— Зря я ждал и смотрел, не утонешь ли ты. Зря сам не призвал волны, чтобы они потопили тебя. — Дев содрогнулся и повернул голову, чтобы сплюнуть кровь. — Знай я, что ты доставишь мне столько хлопот, было бы иначе. Мне стоило посоветоваться с прорицателем, не так ли? — добавил он с издевкой.