подсказывал дикие варианты… Что если Луна была тогда много ближе к Земле? Или же они добирались сюда с помощью некоего космического лифта…
Глупо. Пусть об этом думают другие.
Добравшись до расселины, он заглянул в тень…
Ничего, кроме искристого черно-серого камня. Где же розовый коралл? Он пробыл здесь миллионы лет! Не мог же он рассыпаться в пыль! Или это дело рук их с Чаком…
Нет, нет и нет. И тут Джо показалось, что он видит чьи-то чужие следы.
Христе боже, так значит, Кари со своей компанией уже побывала здесь! Ладно, Джо… отступаем и перегруппировываем силы!
Он позволил себе перевести дыхание, сделать шаг назад и понял, что заглядывает не туда! Он смотрит в обратную сторону!
Ну, вот и она! Груда волшебного исторического материала, доставленного сюда с древней Земли…
Джо погрузился в сбор образцов.
Ему потребовалось всего двадцать минут, чтобы наполнить чемоданчик, сделать необходимые снимки и обговорить каждый шаг. Сделать то, что он мог бы сделать во время своего первого возвращения сюда.
А теперь: назад в ровер — к новому миру, который он создаст своими руками.
Шаг. Другой.
Ему пришлось остановиться. Болел живот, болела грудь. Глаза заволакивала чернота.
Идти, надо идти…
Со стоном, прижимая к груди последний образец программы «Аполло», Джо Ликери упал вперед.
Несчетные минуты он лежал на лунной почве, не слыша ничего, кроме ровного шипения воздуха и мягкого посвиста насосов. Сколько же это продлится? Еще два часа?
Джо не мог шевельнуться. Ему предстоит умереть на Луне?
Но как же радио! Он проскрипел призыв о помощи. И не услышал в ответ ничего, кроме статических разрядов. Чего еще ожидать? Он находился в низине, направление на базу «Эйткен» перекрывали холмы, окружавшие Большое Соленое озеро.
Последние двадцать лет, по мере уменьшения числа Апостолов, общаясь через электронную почту, они обменивались шутками по поводу собственной старости. И только Альфа обыкновенно отказывался участвовать в шутливой переписке, а в тех случаях, когда все же вступал в нее, отделывался фразами: «В старики меня не записывайте!», «Хорошо, что жив, а где живу, не помню!», «Черт побери, все машины катят не туда, куда надо!».
Лежа под лучами лунного полдня, Джо Ликери в полузабытьи вспоминал эти нелепые анекдоты. И еще то, что Чак Беренс, Апостол Альфа, мог ошибаться…
На него легла тень.
— Эй, Джо, что это вы тут делаете?
Это были Кари и Джеффордс со станции «Эйткен». Они поняли, что Луна не место для одинокого девяностолетнего старца, пусть даже первооткрывателя здешних краев.
Оказавшись в их ровере, Джо принялся демонстрировать свои образцы и рассказывать их историю, понимая, что делает это не так, как надо.
Кари остановила его.
— Мы все поняли, Джо. Мы заметили эти ваши розовые камни — и они привели нас к тому, что мы искали… в сотне метров от них мы обнаружили лед!
Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ
© Michael Cassutt. The Last Apostle. 2009. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2009 году.
ИГОРЬ ПРОНИН
КОСМОС ЕСТЬ КОСМОС
Это был первый рейс Гаррисона в качестве капитана. Фирма оказала ему высочайшую честь и — даже не сомневайтесь! — заставила перецеловать столько задниц, сколько иному любителю в сладострастных кошмарах не приснится. Подарки. Деньги «дарить» не принято, так что Гаррисон чуть не рехнулся, соображая, кому из руководства что купить. Но вроде бы всем угодил, и Фирма его утвердила. Итоги: полон рот долгов и официальное жалованье на тридцать процентов выше, чем у остальных членов экипажа. Плюс личная ответственность, чудовищные штрафы за все, на чем поймают, и, самое главное, «капитанская доля» — половина прибыли от контрабанды. Чистой прибыли, само собой, которая остается после «уплаты налогов» всем заинтересованным лицам и организациям. В общем, не так уж просто свести баланс, но Гаррисон честно попытался и выяснил, что лет через пять сможет зажить как человек. Если все пойдет хорошо. А уж потом, еще лет через десять, списаться на берег и забыть о Космосе навсегда. Это если все так и будет идти хорошо. Что вряд ли.
Тем не менее первый рейс в чине капитана начался недурно. Команда в основном из своих, проверенных, только седьмая — новичок. Врач и биолог Чен, мелкая и чересчур любопытная сучка, Гаррисону сразу не понравилась. Ну вот не любил он таких девок, и все. Летишь первый раз? Молодец, сиди на попе ровно, делай, что скажут, и вопросов не задавай. Что нужно, старики сами скажут. Доли новичку никакой не полагается, это Чен должна была знать, а раз так — не вертись рядом с грузом вообще, не твое дело. Но биолог еще на Трейси начала суетиться: давайте я проверю, мало ли что… Потом чуть ли не с официальным рапортом явилась к капитану: мол, это ее обязанность по инструкции — все проверять на предмет заражения и прочего. Гаррисону пришлось напомнить нахалке, что ее дальнейшая судьба зависит прежде всего от его отзыва, а Чен, видимо, держит кэпа за идиота, если полагает, что он не предусмотрел всего. Вроде получилось — прежде Гаррисон такими разговорами не занимался. Но осадок на душе остался. Ведь если говорить прямо, попробуй он напиши плохой отзыв — Чен тут же побежит стучать о контрабанде в соответствующую службу, терять ей будет совершенно нечего. А кого не любит Фирма даже больше, чем конкурентов? Капитанов, которые привлекают к себе ненужное внимание. Контрабанды никакой не найдут, но списание на берег пройдет раньше и вовсе не так, как хотелось бы.
— Не нравится она мне, — в такт мыслям капитана сказал суперкарго Огински во время погрузки. — Зад с кулачок, глазки узенькие, а подмечает все. Я, грешным делом, прикупил тут местного пойла… Не домой, конечно! Так, в дорогу. А она мне пакет по дороге к «Феле» чуть не порвала — все прижаться норовила, интересно ей. Ты имей в виду, кэп, я для всех! Все-таки первый раз с вами в компании, надо отметить.
— Предупредил бы! — строго сказал Гаррисон, но всерьез злиться на Огински не мог. Конечно, суперкарго — та еще заноза, но хоть парень свой. — Если что, говори, мол, масло какое-нибудь, договорись с Рябтсевым. Ну, ты понимаешь…
— Не понимал — не летал бы! — подмигнул Огински. — А Рябтсев в курсе. Мы с ним и «по железу»