побольше для наших отбывающих. Не голодными же им лететь? Ягод много?
— Их полно! — Морган на экране всплеснул руками. — Разноцветные, спелые такие… И очень, очень питательные! Еще есть корешки. Они не такие вкусные, но полезные. Пусть эти отщепенцы не ждут, а выходят и набирают сами, у нас не рабовладельческий строй! И слышь, Гаррисон? Я вроде бы видел птичку. Там, к северу.
«Тут будет лес. Огромный лес на всю планету. И я буду в нем жить».
— Морган, а деревья еще не растут?
— Кое-где, в основном хвойные. Смешные такие синие елочки, их тоже можно есть. Но лучше подождать, может, завтра уже орехи будут.
От этих разговоров у капитана забурчало в животе. Голод просыпался — значит, Илай и в самом деле готов подать к столу. Гаррисон посмотрел на солнце. Оставалось еще немного. А потом — прощай корабль. Он задумался, что взять с собой, и сразу понял: не возьмет ничего. Раздеваться только не хотелось, и без обуви ходить капитан пока не решался.
— Мы слышали о ягодах! — сообщил от шлюза Рябтсев. — Одеваемся, выходим. Огински выкинет кое-что, расчистит место в холодильнике. Поможешь? Хочется взять побольше.
— Жадина! А ты оставайся.
— У каждого своя задача, — серьезно сказал Рябтсев. — Вам тут обживаться, а нам новые миры покорять. Так что стыдись и иди помогать. Морган, ты слышишь?! Тебя тоже касается.
Ягоды были очень аппетитные. Все четверо просто изошли слюной, пока набивали контейнеры, но твердо решили ждать полудня. Запасли и корешков, и фиолетовой симпатичной травки, и длинных, исходящих соком желтых грибов.
— Я всегда думал: откуда наши предки знали, что можно есть, а что нельзя? — рассуждал Рябтсев, периодически шумно сглатывая. — Неужели ели наобум и травились? Это как-то странно. Скажем, нашли знакомый фрукт — и едят. А незнакомые зачем пробовать? Разве только силой кого заставить… Может, и так. Но теперь мне кажется, что они просто знали. Так и должно быть!
— Ты лучше скажи: Илай выведет разумных существ? — Огински чаще других поглядывал на солнце. — Я вот думаю, что нет. Иначе зачем ему здесь люди?
— Может, это единственное, чего он не может, — с удовольствием переключился Рябтсев. — Хотя грешно так говорить… В сущности, он наш бог. Но, с другой стороны, может быть, мы его устраиваем. Зачем тогда огород городить? Надо лишь создать генетически совместимых животных. Для размножения.
Некоторое время они работали в тишине. Потом Морган не выдержал.
— Я с обезьянами спариваться не собираюсь!
— Почему сразу обезьяны?.. И вообще, как Илаю угодно, так и будет. Все мы его дети, но и его слуги. Все мы из него вышли и в него уйдем. — Рябтсев, кажется, сам себе удивлялся. — Ну, ведь так и есть, в общем-то. Привыкнем. А зачем раньше срока отказываться, Морган? Илай нас не подводил, и верю, что не подведет. Значит, даст тебе то, что действительно нужно.
— Не могу представить… — проворчал инженер.
— Все равно не богохульствуй! Ты же не мог представить, что будешь исходить желудочным соком по инопланетным ягодам, которых даже не пробовал? Вот и помолчи, доверься Илаю.
— Так передадим же в его руки нашу судьбу! — вмешался Гаррисон. — Похоже, парни, полдень. Давайте-ка я первый, все же капитан.
Он снял шлем. В лицо пахнуло прохладной свежестью, запахами трав и бесподобным, чарующим ароматом ягод. Гаррисон даже не сказал ничего, только махнул рукой — давай! — и принялся за ягоды. Он снимал их губами прямо с ветки и жмурился, наслаждаясь соком, таким горьким и сладким одновременно.
Это было как забытье. Когда бывшие земляне наелись, а точнее, не могли больше есть, солнце уже порядком сдвинулось к западу. Сбросив скафандры, они в одних комбинезонах валялись на траве. На грудь Гаррисона взбежала шустрая маленькая ящерка и укоризненно посмотрела прямо в глаза.
— Да брось, ягод много! — сказал он ей. — Илай щедр для всех!
Ящерка все же показала капитану желтый раздвоенный язычок, прежде чем удрать в траву. Лежавший с ним голова к голове Рябтсев покашлял.
— Ну, все это хорошо, но дело есть дело. Надо лететь. Вам бы отойти подальше.
— Вот! Теперь выжгут тут все дюзами! — возмутился Гаррисон из-за кустов. — Уроды неместные.
«В самом деле: почему мы ни разу не задумались об этом? Восхищались красотой, а про то, что дюзы ее пожгут, совсем не думали. Наверное, просто ненужные мысли?»
Капитану и правда было спокойно. Илай оживит этот кусочек своего мира очень быстро, ведь он всемогущ.
— Кстати, у меня с печенью было не в порядке… — Рябтсев уже стоял над скафандром, раздумывая, забрать его с собой или оставить. — Каждый медосмотр приходилось платить парням из комиссии, чтобы глаза закрыли. А теперь вот вроде не болит.
— А у меня зуб прошел, слава Илаю! — поддержал Огински. — Так забираем скафандры или нет?
— Возьмем, мало ли что в пути случится. И все, пора прощаться.
Они обнялись и больше уже ничего друг другу не сказали. Гаррисон и Морган, не оглядываясь, пошли по равнине на запад, вслед за солнцем. Оставшиеся по пути к кораблю завернули на кладбище. Конечно, никаких следов могил здесь уже не было, но красный комбинезон Чен еще можно было рассмотреть в траве.
— Зря я ее, — покаялся Огински. — Прости, Чен! Прости, Илай!
— Иди и больше не греши! — важно напутствовал его Рябтсев, совершенно забывший о своем желании приговорить капитана гаечным ключом. — Все. Обожаю эту планету! Но должен нести свет Илая дальше.
Им было так легко, что они просто побежали к «Феле», словно дети. Люк захлопнулся, и через несколько минут корабль, ломая кое-как поддерживающую его конструкцию, оторвался от почвы. Пусть Гаррисон был и не лучшим пилотом, но его познаний хватило Рябтсеву. Немного позже «FL-14» ушел в гиперпространство, чтобы вынырнуть из него гораздо ближе к Земле, которую ждали большие перемены.
«Конечно же, перемены к лучшему, — счастливо улыбаясь, думал Гаррисон. — Потому что все перемены подвластны Илаю, а все, что делает Илай, — к лучшему!»
Они все дальше уходили от места посадки. И где-то далеко впереди, в еще не выросшем лесу, их кто- то ждал.
ХИТ СЕЗОНА
НА ИГРЕ КАК НА ИГРЕ
«Разделяй и властвуй». Такой подход, может, и хорош для политики, но для кино все еще сомнителен.
Как ни странно, первый опыт в отечественной практике был еще давно, в годы нэпа, когда некоторые прокатчики разрезали пополам «Аэлиту» Якова Протазанова. Ничего хорошего не вышло, и экранизацию Толстого до сих пор смотрят целиком. И если в Голливуде, даже после примера Тарантино, «в двух актах» снимают, как правило, вторую-третью часть состоявшегося хита, то в России «режут наперед». Сначала «Параграф 78», затем «Обитаемый остров» и, наконец, два «уровня» боевика Павла Санаева «На игре».
Идея взять группу подростков, дать им в руки оружие и поставить перед взрослым выбором неизменно выигрышна. Будь то японские школьники, которые должны воевать друг с другом до последнего («Королевская битва»), или русские «черные следопыты», вынужденные вступить в бой с фашистами («Мы
