Средний палец правой руки замирает на мгновение над клавишей «enter». Четверка мгновенно сменяется тройкой, система снова готова отключиться, чтобы спасти умерший уже аккумулятор. Она еще не поняла, что батарея не возродится к жизни. Она никогда не узнает, что прежде, чем аккумулятор испустит последний вздох электрического заряда, ее самой уже не станет.
Палец падает на «enter», пластик тихонько трещит – за выстрелами, сливающимися в сплошной стрекот, никаких звуков внутри хижины не слышно, – и клавиша остается вдавленной внутрь «раллера» навсегда. Кулеры и фризеры внутри корпуса мощной машины взвывают в последний раз, расходуя последние крохи жизни батареи. Если бы песня смерти, звучащая за окном, затихла хоть на миг, тихие хлопки, с которыми сгорели оба «поплавка», стали бы хорошо слышны.
Экран погас, биоорганическая матрица еще несколько мгновений хранит образ служебного сообщения не существующей теперь системы и становится черной, как безлунная ночь. Все.
Почти все. Остались дела здесь, в реальном мире. Теперь связи с Цифрой нет, только аналоговый мир, полный ошибок копирования. Несущий смерть от летящих быстрее звука кусков металла.
Резко пахнущая жидкость, рассеянная пульверизатором, равномерно покрывает черный пластик. Закрыть крышку и прыснуть еще. Остаток – чтобы обработать сумку, в которой уже лежит чистый «раллер». Абсолютно чистый, и внутри и снаружи. Это уже не компьютер, только привычка заставляет называть прямоугольный кусок пластмассы со щепоткой редкоземельных металлов внутри «раллером». Мозг привык оценивать и выбирать по схожести форм, а не по функции.
Теперь осталось только выйти – быстро и незаметно. И очень желательно не поймать первую же, пролетающую мимо пулю.
Все данные уничтожены. Все, кроме лабиринта, присланного Безликим Призраком. И еще одной вещи, за которой пришлось вернуться назад в дом. Неправильный ход, потому что... Но проблему удалось решить, как будто вмешались высшие силы.
Сумка с мертвым «раллером» и опустошенными носителями упала в предназначенное ей укромное место. Крышка опустилась сверху – выглядит вполне естественно, совсем незаметно. Пускай поищут. Пока они не найдут, у Мыша будет запас времени – никто не может быть уверен, что ломщик находится здесь. И не факт, что пришли именно за ним.
И оставалось еще одно дело. Чтобы обезопасить себя, иногда приходится проявить заботу о других. Так часто бывает...
Мыш смотрел в чистое голубое небо и улыбался. Слегка, чтобы не вызывать подозрений.
Вчерашний тайфун унесся прочь, оставив горы принесенной сверху грязи и поваленных деревьев. Природа очищалась от старой жизни, чтобы заполнить место новой, молодой порослью. Молодое всегда наглое, оно прет даже там, откуда его пытаются вытравить всеми силами. Жизнь и молодость все равно займут пустующее пространство, вытеснят старое и гнилое, каким бы огромным оно ни казалось.
На растрескавшемся стволе упавшего дерева совсем скоро появятся первые ростки. Трухлявый ствол еще долго будет лежать здесь, напоминая о былом величии раскидистого дерева, но его труп – лишь внешний эффект. Править бал здесь отныне будут молодые побеги. А спустя годы все повторится сначала.
Мир обновлялся. Цифра становилась другой, Мыш это чувствовал. И тогда, когда подключался к сети, и сейчас – вернувшись в колыбель, откуда вышел он сам, в мир, частью которого по-прежнему является. Пусть этот мир неточен и неподвластен чистому разуму, пусть здесь все решает сила, а не ум – это родина человечества.
Умирающий мир, на растрескавшемся подобно стволу трухлявого дерева трупе которого уже выпустили первые листочки новые ростки. Мало кто это замечает, но когда юная поросль взойдет, когда листочки окрепнут, новую жизнь будет не остановить.
Открытым оставался вопрос, какую роль во всем этом играет Безликий Призрак? «Мы изменяем мир». Не эту ли самую поросль он имел в виду?
Сейчас, глядя на муравьев, плотным строем бегущих по влажному, разорванному собственной массой стволу рухнувшего в грязь гиганта, Мыш склонялся к мысли, что Призрак говорил о чем-то подобном.
Всего лишь вчера ломщик ни о чем таком не задумывался. У него был мир Цифры, он управлял судьбами мира. Он пытался решить загадку лабиринта, отданного ему Безликим. Вчера этот мир был безразличен Мышу.
Сегодня все изменилось. Оказывается, иногда полезно посмотреть на мир другим, не привыкшим к его видам и все еще способным удивляться взглядом. Взглядом, восхищающимся невероятно старым, но до сих пор таким новым реальным миром.
Мыш знал, что ответить Призраку. Он почти решил задачу – сложный программный алгоритм, оказывается, и не требовал никакого решения. Он нуждался только в понимании. Или это не совсем правильный термин? Да, скорее он нуждался в
Ломщик не знал, как это осуществить. Если честно, он вообще не очень-то понимал, что все это значит. Но при этом был уверен в правоте принятого решения. Разгадать секрет алгоритма помог не «раллер» с быстрыми «поплавками» внутри. Ключом стало вот это дерево, эта трава, эти листья, с которых еще продолжала капать вчерашняя влага. Этот мусор, застрявший среди густого подлеска.
Ответ скрывался внутри головы самого Мыша. Теперь это не вызывало никаких сомнений. Только Мыш не знал, возможно ли этот ответ достать оттуда, заставить его работать. Знал ли решение проблемы Безликий Призрак? Можно ли спросить у него самого?
Правда, теперь появилась одна проблема. Слишком большая, чтобы махнуть на нее рукой – Мыш лишился связи с заказчиком. И пока никаких перспектив на скрытом густой ярко-зеленой листвой горизонте не намечалось.
Глава 16
Старший лейтенант Шрипати Гопал пребывал в странном настроении. Не сказать, что он был не в духе, но от счастья тоже не светился. Старлей страдал от отсутствия комфорта, слабое подобие которого имелось в расположении его части, входившей в состав Северо-Западной Территориальной Армии Индии. Недоразвитые местные, которых согнали в эти леса, чтобы обустроить место дислокации батальона, не смогли сделать даже нормального сортира. Что уж говорить о казармах, которые в исполнении узкоглазых недоумков больше походили на шалаши-переростки. Совсем рядом, километрах в десяти, располагался городок Нонгуин, но начальство отчего-то решило, что дислоцироваться нужно в лесу. Странное решение, но Гопал привык не обсуждать мнение начальства.
Но в то же время Гопал был доволен появившейся возможностью заняться настоящим делом, а не просиживать штаны в расположении части.
Радиоактивный фон, который в этих краях превышал допустимые нормы в разы, конечно, вызывал опасения. Тем более что старлей имел далеко идущие планы, в которых создание семьи и рождение целого выводка детишек стояло на одном из первых мест. Но все же заняться настоящим делом было приятно.
Гопал регулярно совершал агнихотру[18] – и дома, и здесь, в джунглях. Поэтому радиации боялся не слишком, надеясь на помощь богов, – старлей еще в детстве узнал историю двух семей из Бхопала, не только оставшихся в живых, но вообще никак не пострадавших во время аварии на химическом производстве в 1984 году. Никакой иной причины чудесного спасения, кроме того, что в обоих домах совершали агнихотру, не было.
Кто был инициатором этой странной вылазки в мьянманские горы, старлей не знал. По рангу не полагалось. Его делом было искать какую-то траву и лаборатории по производству наркотиков. Еще начальство недвусмысленно приказало обращать внимание на все, что хоть каким-то боком могло иметь отношение к сети.
Гопал слышал, что идея исходит от безопасников. Поговаривали, что от самого генерала Лала. Муж младшей сестры Шрипати, служивший в штабе, утверждал, что до него доходили подобные слухи.
Приказ, связанный с сетью, казался Гопалу полнейшим сумасшествием. «Балалайку» в этих краях смело можно вынуть из гнезда, потому что надобности в чипе не было никакой. Просто за полным
