Хара ответила:
- Сегодня она не только отказалась играть с другими детьми, но и без разрешения вторглась туда, где...
- Я спряталась за занавесями и смотрела, как рождается ребенок Сабийи, - перебила Алия. - Это - мальчик. Он все кричал и кричал. Ну и легкие! Когда он накричался так, что...
- Она подошла и дотронулась до него, - докончила за нее Хара. - И он перестал кричать. Каждый знает, что дитя Свободного, если он родится в сьетче, должен накричаться при рождении, потому что он больше никогда кричать не сможет, иначе он выдаст нас во время хайры.
- Он уже накричался, - объяснила Алия. - Я просто хотела послушать его искру, его жизнь, вот и все. А когда она ощутила меня, он больше не захотел кричать.
- Это вызвало среди людей много толков, - сказала Хара.
- Мальчик Сабийи здоров? - спросила Джессика. Они видела: что-то взволновало Хару, и хотела знать, что это такое.
- Здоров так, как этого может желать мать, - ответила Хара. - Они знают, что Алия не причинила ему вреда. Они не обратили особого внимания на то, что она его трогала. Он сразу успокоился, и вид у него был довольный. Дело в том... - Хара запнулась.
- Дело в странностях моей дочери, не так ли? - спросила Джессика. Дело в том, что она знает много такого, чего не положено знать в ее возрасте. Она знает даже о прошлой жизни.
- Как она может знать о том, что ребенок похож на Митху с Бела Тегузы? - с горячностью в голосе спросила Хара.
- Но он действительно похож! - стояла на своем Алия. - Мальчик Сабийи выглядит точно так же, как выглядел сын Митхи.
- Алия! - прикрикнула на нее Джессика. - Я тебя предупреждала...
- Но, мама, я это видела, и это правда, и...
Джессика покачала головой, видя на лице Хары выражение беспокойства.
'Кого я родила? - спросила она себя. - Дочь, которая с рождения знает все, что знаю я сама и даже больше, все, что влилось в нее из проходов, открытых мне Преподобной матерью на церемонии Семени'.
- Дело не только в том, что она говорит, - продолжала Хара, - но и в том, как она сидит, как она смотрит на скалы, не двигая ни одним мускулом на лице, или на пальце, или...
- Всему этому учат в школе Бене Гессерит, - сказала Джессика. - Тебе об этом известно, Хара. Неужели ты хочешь отказать дочери в праве на наследственность?
- Преподобная мать! Ты знаешь, что сама я не придаю этому никакого значения, - сказала Хара. - Но люди в сьетче шушукаются, и я вижу в этом опасность. Они говорят, что твоя дочь - ведьма, что другие дети не хотят с ней играть, что...
- Разве у нее так мало общего с другими детьми? - удивилась Джессика. - Она не ведьма, просто она...
- Я знаю это!
Джессику поразила страстность, прозвучавшая в голосе Хары. Она посмотрела на Алию. Ребенок казался погруженным в свои мысли, всем своим видом выражая... ожидание. Джессика снова перевела взгляд на Хару.
- Я чту тебя как члена семьи моего сына, - сказала Джессика. Алия потерлась о ее руку. - Ты можешь открыто говорить обо всем, что тебя беспокоит.
- Скоро я перестану быть членом семьи твоего сына, - сказала Хара. Я долго ждала этого дня - ради моих сыновей, ради специального обучения, которое они получали как сыновья Узула. Я мало что могу им дать: всем известно, что я не делю ложе с твоим сыном.
Алия снова шевельнулась возле матери, полусонная, теплая.
- И все же ты была доброй спутницей для моего сына, - сказала Джессика. И поскольку эта мысль была в ней всегда, она повторила про себя сказанные вслух слова: 'Спутницей, не женой...' Потом Джессика обратилась мыслями к главному, к тому, о чем говорили сейчас в сьетче: связь ее сына и Чани превратилась в нечто постоянное, в брак.
'Я люблю Чани', - подумала Джессика и тут же напомнила себе о том, что нужды знатных домов могут расходиться с любовью. Браки у них преследуют другие цели, нежели удовлетворение чувств.
- Думаешь, я не знаю, какие планы ты строишь для своего сына? спросила вдруг Хара.
- Что ты имеешь в виду? - голос Джессики прозвучал непривычно резко.
- Ты хочешь объединить под ним все племена, - сказала Хара.
- Разве это плохо?
- Я вижу в этом опасность для Пола... и Алия - часть этой опасности.
Алия еще ближе придвинулась к матери. Теперь глаза ее были широко раскрыты: она внимательно изучала Хару.
- Я наблюдала за вами обеими, когда вы вместе, - сказала Хара, - я видела, как вы касаетесь друг друга. Алия подобна моей собственной плоти, потому что она сестра того, кто для меня все равно что брат. Я наблюдала за ней и охраняла ее со времени раззии, когда мы перебрались сюда, с того времени, когда она была совсем младенцем. И я многое за ней замечала.
Джессика почувствовала, как в сидящей рядом Алии начинает расти беспокойство.
- Ты знаешь, о чем я говорю, - сказала Хара. - О том, что ей известно все наперед, о чем мы собираемся с ней говорить. Когда здесь был младенец, в таком возрасте понимающий водную дисциплину? И у какого ребенка первыми словами, обращенными к няне, были: 'Я люблю тебя, Хара'?
Алия подняла голову и посмотрела на мать.
- Я обладаю силой разума. Преподобная мать, - проговорила Хара. - Я могла бы быть сайадиной. Я видела то, что видела.
- Хара... - Джессика пожала плечами. - Я не знаю, что тебе сказать. И она поняла, что эти, такие затертые, слова точно передают ее чувства.
Алия выпрямилась и расправила плечи. Джессика почувствовала, что время ожидания истекло, пришло время для решения и печали.
- Мы совершили ошибку, - заявила Алия. - Теперь нам нужна Хара.
- Это случилось на обряде Семени, когда ты изменяла Воду Жизни, а Алия была внутри тебя, в твоем чреве, - напомнила Хара.
'Нужна Хара?' - спросила себя Джессика.
- Кто, кроме тебя, может говорить с людьми и заставить их понимать меня? - настаивала Алия.
- Чего же ты от нее хочешь? - спросила Джессика.
- Она сама знает, что делать, - возразила Алия.
- Я расскажу им правду, - подхватила Хара. Ее лицо внезапно стало старым и печальным, на оливковой коже резче обозначились морщины. - Я расскажу им, что Алия только кажется маленькой девочкой, на самом же деле она никогда не была ребенком.
Алия покачала головой. Слезы бежали по ее щекам, а Джессика чувствовала такую печаль, как будто скорбь дочери заставила забыть обо всем на свете.
- Я знаю, что я урод, - прошептала Алия.
Слышать подобные слова из уст ребенка было нестерпимо.
- Ты не урод! - воскликнула Хара. - Кто осмелился назвать тебя уродом?
И снова Джессика поразилась страстности голоса Хары. Вдруг она поняла, что суждение Алии верно - Хара действительно им нужна. Племя поймет Хару, и слова ее, и чувства, ибо было очевидно, что она любит Алию так, как будто та была ее собственной дочерью.
- Кто сказал тебе это? - повторила этот вопрос Хара.
- Никто.
Краем материнской абы Алия вытерла слезы и разгладила платье в том месте, где смяла его.
- Тогда не смей так говорить! - воскликнула Хара.
- Я не буду.
- А теперь, - сказала Хара, - расскажи мне, что с тобой произошло, чтобы я могла рассказать об этом
