ее тело буре.
Едва он это проговорил, как Алия отпрянула в притворном ужасе.
- Пусть буря возьмет то, что она может взять, - воскликнула она и оказалась в руках барона.
- Я поймал ее, Ваше величество, - завопил барон. - Я могу ее уничтожить... А-а-а! - Он выпустил ее и вцепился в свою правую руку.
- Извини, дед, - сказала Алия. - Ты встретился с Гомом Джаббаром Атридесов. - Она выпрямилась, и из ее руки выпала темная игла.
Барон упал на спину. Выпученными глазами он смотрел на царапину на правой руке.
- Ты... ты... - он перекатился на бок - вздрагивающая бесформенная масса, поддерживаемая суспензорами в нескольких дюймах от пола, с болтающейся головой и широко открытым ртом.
- Эти люди - душевнобольные! - рявкнул император. - Быстро на корабль! Мы очистим эту планету...
Что-то вспыхнуло слева от него. От стены в этом месте отлетел светящийся шар, и помещение заполнилось запахом горящей изоляции.
- Поле! - закричал один из офицеров-сардукаров. - Они уничтожили внешнее поле!
Его слова потонули в грохоте взрыва. Корабль императора задрожал и закачался.
- Нашему кораблю отбили нос! - закричал кто-то.
В комнате заклубилось облако пыли. Под ее прикрытием Алия вскочила и бросилась к наружной двери.
Император круто обернулся и жестами приказал своим людям идти через запасной выход, открывшийся в боковой части стоящего за троном корабля.
- Наша позиция будет здесь! - крикнул он возникшему из пыли сардукару.
Еще один удар потряс здание. Двойные двери распахнулись, и в комнату - вместе с песком и громкими криками - ворвался ветер. На мгновение в луче света мелькнула маленькая фигурка в черном плаще - рука Алии метнулась за ножом, чтобы, как учили ее Свободные, убивать Харконненов. Сардукары из домашней охраны с оружием наготове бросились сквозь темно-зеленую завесу к проему и встали там полукругом, защищая императора.
- Спасайтесь, сир! - закричал командир сардукаров. - Быстрее на корабль!
Император стоял на помосте один, указывая на двери. Сорокаметровая секция металлического сооружения была в этом месте снесена, и дверь открывалась теперь прямо на кучи песка. По облаку пробегали яркие вспышки электрических разрядов, вызванные столкновением защитных полей с электрическими разрядами бури. Долина была заполнена дерущимися людьми сардукарами и пригнувшимися, мечущимися фигурками в плащах, которые возникали будто прямо из бури.
И все это походило на оправленную в раму картину, на которую указывала рука императора.
Из клубов песка возникли огромные чудовищные существа - сверкающие туловища, молочно-белые кристаллические зубы в разинутой пасти... Это были песчаные черви, и на каждом из них - готовый к нападению отряд Свободных. Вонзая крючья в яростно шипящие существа. Свободные спрыгивали на равнину, вступали в рукопашный бой, и плащи их развевались на ветру, как знамена.
Впервые в истории Дом сардукаров испытал благоговейный страх перед нападением, в очевидность которого им было трудно поверить. Однако фигурки, спрыгивающие со спин червей, были реальными мужчинами, и их кинжалы, лезвия которых вспыхивали в свете молний, были знакомы сардукарам. Когда воины императора поняли это, они кинулись в бой, и арракинская долина огласилась воинственными кличами с той и другой стороны. Это продолжалось до тех пор, пока лучшие из сардукаров не втиснули императора в корабль, запечатав за собой дверь и приготовившись умереть возле него, будто они были частью его защитного силового поля.
В изумленной тишине корабля император внимательно оглядел лица своих приближенных. Глаза у всех были широко раскрыты - люди все еще не могли поверить в то, что произошло. Раскрасневшаяся от волнения старая Предсказательница правды стояла, как черная тень, с надвинутым на лоб островерхим капюшоном. В поле зрения императора попали выжидательные лица обоих представителей Союза - они были единственные из всех, кому хоть как то удалось сохранить присутствие духа. Тем не менее один из них, тот, что был повыше ростом, держал руку у правого глаза, прикрывая его. Кто-то толкнул его под руку, и глаз стал виден. Человек этот потерял одну из маскировочных контактных линз, и его широко раскрытый глаз оказался совершенно синим, даже иссиня-черным.
Более низкий протиснулся поближе к императору и сказал:
- Мы не могли знать как обернется дело.
А его высокий спутник, снова закрыв глаз рукой, холодно присовокупил:
- Но и этот Муаддиб тоже ведь не мог знать!
Эти слова вывели императора из состояния шока. Он с видимым усилием удерживал рвущиеся с языка бранные слова, поскольку они все равно не достигли бы цели: единственное, на что был нацелен разум навигаторов Союза, - это невозможность увидеть ближайшее будущее на этой равнине. Неужели эти двое так зависят от своего дара, что потеряли надобность и в своих глазах, и в своем разуме? - дивился император.
- Преподобная мать, - сказал он, - мы должны составить план.
Она отбросила на спину капюшон и немигающим взором посмотрела ему прямо в лицо.
Взгляд, которым они обменялись, таил в себе полное взаимопонимание. У них осталось одно оружие, и они знали какое: предательство.
- Вызовите графа Фен ринга из его покоев, - сказала Преподобная мать.
Падишах-император кивнул одному из своих приближенных, и тот поспешно вышел, чтобы исполнить приказ императора.
* * *
Он был воином и мистиком, великаном-людоедом и
святым, хитрым и невинным, рыцарски-благородным и
безжалостным, меньше чем Богом, но больше чем
человеком. Побуждения Муаддиба не поддаются
измерению обычными стандартами. В момент своего
триумфа он видел уготованную ему смерть, но все же
принял представительство. Можете ли вы сказать, что
он пошел на это ради справедливости? Тогда какой
справедливости? Помните, мы говорили о Муаддибе,
который велел делать барабаны из кожи своих врагов;
о Муаддибе, который отрицал все, что давало ему его
герцогское прошлое. Он отмахивался от него и
говорил: 'Я - Квизатц Хедерах, и этого вполне
достаточно'.
Принцесса Ирулэн.
Пробуждение Арраки.
В вечер его победы Пола Муаддиба с почетом проводили в резиденцию правителя Арраки, некогда занимаемую Атридесами. Здание оставалось в том виде, в каком его оставил Раббан, не пострадало почти ничего, хотя грабители из города и побывали здесь. Часть мебели в главном холле была перевернута и разбита.
Пол вошел через центральный вход, сопровождаемый Гурни Хэллеком и Стилгаром. Эскорт прошел вперед, в большой холл, навел там порядок и приготовил место для Муаддиба. Одна из групп приступила к тщательному обследованию дома, чтобы удостовериться в отсутствии ловушек.
- Я вспоминаю день, когда мы с твоим отцом впервые вошли в этот дом, - сказал Гурни. - Мне тогда не понравилось это место, а сейчас оно нравится мне еще меньше. Любая из наших пещер была бы безопаснее.
- Он говорит, как настоящий Свободный, - сказал Стилгар и, заметив, что его слова вызвали на губах Муаддиба холодную усмешку, добавил: - Ты будешь переделывать этот дом, Муаддиб?
- Это место - символично, - сказал Пол. - Здесь жил Раббан. Заняв его место, я показал, кто победитель. Осмотрите дом, ничего не трогайте, только убедитесь в том, что Харконнены не оставили здесь ни своих людей, ни своих игрушек.
- Как прикажешь, - сказал Стилгар и с явной неохотой отправился выполнять приказание.
В холл, таща за собой оборудование, торопливо вошли связисты и принялись устраиваться возле
