- У вашего умения может быть много интерпретаций, - говоря это, Хават пожал плечами.
- Вы уже вынесли мне обвинительный приговор?
- Конечно нет, моя госпожа. Но я должен обратить внимание на любую возможность, и события покажут, насколько они верны.
- Угроза моему сыну прошла здесь, в этом доме, незамеченная вами, сказала она. - Кто воспользовался этой возможностью?
Его лицо потемнело.
- Я принес свои сожаления герцогу.
- Не сказали ли вы о своих сожалениях также мне... или Полу?
Теперь он сердился уже открыто - ноздри его раздувались, глаза горели. Она видела, как бьется жилка на его виске.
- Я - человек герцога, - произнес он четко, с расстановкой выговаривая каждое слово.
- Это не предательство, - сказала она. - Угроза в чем-то другом. Возможно, это имеет отношение к ласганам Возможно, они рискнут поставить в нескольких ласганах часовые механизмы, нацеленные на домашние защитные поля.
- И кто сможет сказать после взрыва, не был ли он атомным? - спросил он. - Нет, моя госпожа, они не пойдут на действия столь нелегальные. Радиация рассеивается долго, улики слишком серьезны. Этот путь для них закрыт, ставка должна делаться на предательство.
- Вы - человек герцога! - не выдержала она - Могли бы вы уничтожить его в попытке спасти?
Он набрал воздуху в легкие и сказал:
- Если вы невиновны, я принесу вам самые унизительные извинения.
- Посмотри на себя, Зуфир, - сказала она. - Люди живут лучше всего тогда, когда каждый из них имеет собственное место, когда каждый знает, что он делает в обществе. Уничтожьте это место - погибнет и человек. Мы с вами, Зуфир, из всех тех, кто любит герцога, лучше всего подходим для того, чтобы уничтожить его место. Разве не могла я нашептать о тебе герцогу ночью? Когда лучше всего западают в голову подобные подозрения? Следует ли мне говорить яснее?
- Вы мне угрожаете? - насупился он.
- Конечно же нет. Я просто веду к тому, что кто-то действует против нас, используя для этого устройство нашей жизни Это умно, дьявольски умно Я предлагаю отразить эту атаку, организовав нашу жизнь так, чтобы подобные клинья некуда было вбить.
- Вы обвиняете меня в распространении беспочвенных подозрений?
- Беспочвенных - да!
- Вас больше устраивают собственные подозрения?
- Это твоя жизнь состоит из подозрений, а не моя.
- Значит, вы ставите под сомнения мои возможности?
Она вздохнула.
- Зуфир, я хочу от тебя, чтобы ты исследовал мою эмоциональную вовлеченность в это дело. Реальный человек - просто животное, без логики. Твое представление о логике неестественно, но оно продолжает оставаться таким. Ты - ментат, воплощение логики. И все же решение твоих проблем строится на том, что в самом прямом смысле слова образуется вне тебя, требует всестороннего изучения и деятельного исследования со всех сторон.
- Вы решили поучить меня моему ремеслу? - спросил он, не скрывая своего презрения к ее советам.
- Все, что находится вне тебя, ты можешь видеть и ко всему применить логику, - сказала она. - Но такова уж сущность человека, что, когда мы сталкиваемся с личными проблемами, мы тем неохотнее обращаемся к их изучению при помощи логики, чем более глубокими они являются Мы склонны барахтаться на поверхности, обвиняя все что угодно, только не то, что действительно мучает нас.
- Вы, я вижу, пытаетесь разрушить мою веру в возможности ментата, раздраженно бросил он. - Где бы я ни обнаружил попытку саботировать любое оружие из нашего арсенала, я бы без колебания обвинил виновных и уничтожил их.
- Хорошие ментаты питают здоровое уважение к ошибкам в своих расчетах, - сказала она.
- Я никогда не утверждал обратного.
- Тогда направь свое внимание на симптомы, видимые нам обоим: пьянство среди мужчин, ссоры; они болтаются и передают друг другу нелепые слухи об Арраки, они игнорируют самые простые...
- Это у них от безделья. Не пытайтесь отвлечь мое внимание, превращая простое в таинственное.
Она смотрела на него, думая о людях герцога, напивающихся в барах до такой степени, что от них разит, как из пивной бочки.
- Почему ты никогда не использовал мои возможности для службы герцогу? - спросила она. - Боишься соперничества?
Он пристально посмотрел на нес, и в его старческих глазах вспыхнул огонь.
- Мне известны некоторые приемы, которые преподают в школах Бене Гессерит... - Он умолк, нахмурившись.
- Продолжайте, - сказала она.
- Бене Гессерит - ведьмы! Мне известно кое-что об этих приемах, сказал он. - Я наблюдал их у Пола. Ваша школа говорит людям: ты существуешь только для того, чтобы служить...
'Шок должен быть жестоким, и он почти подготовлен к нему', - подумала она.
- Ты с уважением слушал меня в Совете, - сказала она, - и все же ты редко следовал моим советам. Почему?
- Я не доверял вашим побуждениям как Бене Гессерит. Вы думаете, что видите человека насквозь, что можете заставить человека делать то, что вы...
- Да ты просто дурак, Зуфир! - выдохнула она.
Он нахмурился и откинулся на спинку стула.
- Какие бы слухи о наших школах не доходили до тебя, - сказала она, правда о ней гораздо более величественна Если бы я захотела уничтожить герцога или тебя, или любое другое лицо, находящееся в пределах моей досягаемости, ты не смог бы меня остановить.
И она подумала: 'Почему я позволяю себе говорить такие слова? Меня не тому учили, я не этим должна его сразить'.
Хават скользнул рукой в разрез туники, туда, где он держал крошечный металлический прибор с отравленными стрелами 'Она не окружена полем, подумал он. - Все это одно лишь хвастовство с ее стороны. Я мог бы убить ее сейчас же, но что, если я ошибусь?'
Джессика заметила его жест.
- Будем молиться о том, чтобы насилие никогда не встало между нами, произнесла она.
- Достойная молитва!
- Между тем непонимание между нами все растет и растет, - возразила она. - Я снова должна спросить тебя: разве не было бы более разумным предположить, что в расчеты Харконненов входит возбуждать подозрения и сеять между нами вражду?
- Похоже, что мы снова вернулись к мертвой точке, - сказал он. Она же вздохнула, подумав: 'Он почти готов к этому'.
- Мы с герцогом должны заменить нашему народу отца и мать, - сказала она. - Наше положение...
- Он на вас не женился, - сказал Хават.
Она с трудом заставила себя сохранять спокойствие, думая про себя: 'Хороший ответный выпад'.
- Но он не женился и ни на ком другом! И не женится, пока я жива... О чем это мы говорили? Да, я сказала, что разрушить естественное положение вещей, внести путаницу, сумятицу, разрыв - что может быть полезнее для Харконненов?
Он понял, к чему она клонит, и насупил брови.
- Герцог? - спросила она - Привлекательная цель, но никто другой, за исключением Пола, не охраняется так тщательно Я? Это, конечно, серьезное покушение, но они должны знать, что я Бене Гессерит и, значит, труднодоступная цель. Но есть лучшая цель - человек, для которого подозрение естественно так же, как дыхание. Человек, который всю свою жизнь строит на подозрениях и тайне. - Она резким жестом
