барону знакомым, но он никак не мог припомнить, кто это.
- Прочь руки! - гремел человек, расталкивая охрану.
'Это, наверно, один из сардукаров', - подумал барон.
Полковник стремительно направился к барону, чьи глаза наполнились тревогой: сардукар был похож на герцога... покойного герцога И как он вел себя!
Полковник остановился в полушаге от барона Охрана нерешительно топталась за его спиной.
Барон отдал честь на манер сардукаров, его беспокойство все возрастало. Здесь был только один легион сардукаров - десять бригад, поддерживающий Харконненов, но барон не обманывал себя: этот легион вполне мог взять верх над войсками барона и подчинить их себе.
- Скажите вашим людям, чтобы они оставили меня в покое, барон, сердито сказал сардукар - Мои люди передали вам герцога Атридеса раньше, чем я успел обсудить с вами его судьбу Мы обсудим ее сейчас.
'Я не должен терять своего достоинства в присутствии своих людей', подумал барон.
- Итак? - в вопросе барона прозвучало точно рассчитанное высокомерие.
- Мой император уполномочил меня проследить за тем, чтобы его кузен умер легко, без мучений, - холодно проговорил полковник.
- Точно такой же приказ получил от императора и я, - солгал барон. Неужели вы думаете, что я его нарушил?
- Я должен сообщить моему императору о том, что видел собственными глазами, - бросил полковник.
- Герцог умер! - отрезал барон и махнул рукой в знак того, что разговор окончен.
Полковник продолжал неподвижно стоять, глядя на барона и ничем не давая понять, что принял его жест на свой счет.
- Как? - коротко спросил он.
'Ну! - подумал барон. - Это уже чересчур!'
- От своей собственной руки, если вам это нужно знать, - бесстрастно проговорил барон. - Он принял яд.
- Я должен осмотреть тело, - заявил полковник.
Барон в деланном нетерпении поднял глаза к потолку, в то время как мозг его лихорадочно работал: 'Проклятие! Этот сардукар увидит каюту раньше, чем там будет наведен порядок!'
- Я хочу сделать это немедленно, - добавил сардукар.
'Ничего не поделаешь, - подумал барон. - Сардукар все равно все увидит. Он узнает, что герцог убил людей Харконнена... что сам барон чудом избежал той же участи. Доказательством этого служат остатки еды на столе, мертвый герцог и мертвые тела на полу. Ничего не поделаешь'.
- Я не хочу откладывать, - рявкнул полковник.
- Вам и не придется откладывать, - сказал барон и посмотрел прямо в глаза сардукару. - Мне нечего скрывать от моего императора. - Он кивнул Нефуду. - Полковник должен увидеть все сам. Пропусти его в каюту.
- Сюда, сэр, - сказал Нефуд.
Офицер медленно прошествовал мимо барона и охранника.
'Невыносимо! - подумал барон. - Теперь император узнает о моей ошибке. Он расценит это как знак моей слабости'. Он знал, что император, как и его сардукары, презирал слабых. Барон покусал нижнюю губу, утешая себя тем, что императору, по крайней мере, не известно о налете Атридесов на Гади Прайм и об уничтожении расположенных там спайсовых складов Харконненов. Черт бы побрал этого вездесущего герцога!
Барон смотрел вслед удаляющейся фигуре сардукара 'Мы должны все уладить, - думал барон. - Нужно немедленно поставить во главе этой планеты Раббана. Любой ценой я должен сделать Арраки пригодное для Рауса, даже ценою собственной жизни. Черт бы побрал этого Питера! Он позволил убить себя раньше, чем я смог его использовать Теперь придется посылать в Трейлах за новым ментатом'
Один из стоящих возле него охранников кашлянул.
Барон обернулся к нему.
- Я голоден.
- Да, мой господин.
- И я хочу, чтобы меня развлекали, пока вы не уберете комнату и не узнаете причин того, что произошло, - пробасил барон.
Охранник опустил глаза.
- Каких развлечений вы желаете, мой господин?
- Я буду в своих покоях, - сказал барон. - Приведите ко мне паренька, которого мы захватили на Гамоне, того, с чудесными глазами. Да хорошенько накачайте его наркотиками я не хочу, чтобы он сопротивлялся.
- Да, мой господин.
Барон повернулся и пошел вихляющей походкой в свои покои.
'Того, с чудесными глазами, который так похож на юного Пола Атридеса', - думал он.
* * *
О, моря Каладана,
О, люди герцога Лето!
Цитадель Лето пала,
Пала навсегда...
Принцесса Ирулэн.
Песня Муаддиба.
Полу казалось, что все его прошлое, все узнанное им до этой ночи, стало песком, струящимся в песочных часах. Он сидел возле матери, охватив руками колени, внутри стилтента - небольшого сооружения типа палатки, сделанного, как и одежда Свободных, из ткани и пластика.
Пол посмотрел через прозрачный край стилтента на освещенные луной скалы, скрывающие место, куда их спрятал Айдахо.
'Прячусь, как ребенок, - подумал Пол, - а ведь я теперь герцог'. Ярость обуяла его при мысли об этом.
За эту ночь что-то произошло с его сознанием: с обостренной ясностью он видел каждое событие, каждую деталь происходящего. Он чувствовал, что не в его власти остановить поток информации, которая поступает в его мозг и которую он подвергает беспристрастной оценке. Это была сила ментата, и даже больше того.
Пол вернулся памятью к тому моменту бессильного гнева, когда странный топтер вынырнул из-за скал прямо на них. Именно тогда и произошла эта перемена с сознанием Пола. Топтер приземлился и покатил по песку вдоль песчаных гребней к двум убегающим фигурам. Пол вспомнил, как ударил им в лицо запах горящей серы от перегревшейся смазки колес топтера.
Его мать, он знал это, обернулась, чтобы встретить вспышку ласгана, направленного на нее наемником Харконненов, но увидела Дункана Айдахо, который высунулся из открытой дверцы, крича:
- Скорее! К югу от вас знак червя!
Пол же, не оборачиваясь, знал, кто сидит за рулем топтера: характер полета, лихая посадка, множество неуловимых даже для леди Джессики деталей подсказали ему это.
Джессика, сидевшая рядом с ним, сказала:
- Объяснение может быть только одно: Харконнены держали у себя жену Уйе. Он ненавидел их! Я не могу в этом ошибаться. Ты читал его записку? Но почему он спас нас от расправы?
'Она только теперь поняла это', - удивился Пол Сам он догадался об этом еще тогда, когда им передали записку и герцогскую печать.
'Не надо меня прощать, - писал Уйе. - Я не хочу вашего великодушия, бремя мое и без того слишком велико. То, что я сделал, было сделано мною без злобы и без надежды на то, что меня поймут... Это - мое последнее испытание Я посылаю вам герцогскую печать в знак моей искренности. К тому времени, как вы прочтете эту записку, герцог Лето будет уже мертв. Но поверьте мне, он умер не один тот, кто ненавистен нам больше всего на свете, ушел вместе с ним'.
Ни подписи, ни адреса не было, но почерк, без сомнения, принадлежал Уйе Вспомнив об этой записке, Пол на мгновение вновь ощутил горечь той минуты. Но это острое ощущение казалось ему теперь странным
