вечера по неспокойному Черному морю, и все свободные от корабельных работ торчали у бортов, до ряби в глазах вглядывались в проклятые катящиеся и катящиеся волны.
Наконец на третий день море успокоилось. Около одиннадцати часов в районе поселка Дивноморск Гиви заметил дельфинов-афалин. Их было шесть-восемь голов, не больше, в миле — полутора милях от «Вечного поиска». Судно шло к ним полным ходом. Сердце Гиви готово было выпрыгнуть из груди, во рту пересохло. Он почему-то сразу поверил, что Пират и Эльма — там.
Но дельфины, подпустив судно на несколько кабельтовых, стремительно ушли в открытое море.
— Их испугал шум машины, — сказал Вахтанг Гогия.
— Пират и Эльма не ушли бы… — хмуро заметил Гиви.
Настроение у всех было кладбищенское.
На четвертый день рыбаки сообщили, что видели дельфинов в бухте. И опять мчался «Вечный поиск», и снова яро вспыхнула надежда, и тяжело билось сердце Гиви.
У мыса Толстый они обнаружили шесть голов азовок.
Вечером из института пришла телеграмма, приказывающая экспедиции немедленно сворачивать розыскные работы и возвращаться на базу.
— Этого нельзя делать! Пират и Эльма где-то рядом, — убеждал Гиви. — Четыре-пять дней — не время для того, чтобы встретиться в такой акватории… Ведь мы просто не можем встретиться… — Каким он мог быть красноречивым, этот молчун Гиви!
Приказ есть приказ, но Николай все же решился еще денек поискать.
Утро пришло ясное, безоблачное и безветренное. Вода в бухте, казалось, стояла недвижимо, как в лесном омуте. И была такая же мутная. По ней плыли белесые и голубые медузы.
У выхода из Геленджикской бухты сразу же наскочили на стадо дельфинов. Но это были азовки, голов двадцать.
— Хорошее предзнаменование! — сказал оптимист Аванес.
С мостика и от фальшбортов смотрели во все глаза и во все имевшиеся на судне бинокли. Николай и Гиви стояли рядом. Они мало разговаривали друг с другом в эти дни. Как обычно. Было похоже, что пережитое ими в плавучей клети все же не сблизило их.
— Не встретим сегодня — уйдем? — тихо спросил Гиви.
— У тебя есть свой вариант? — Может быть, Гук в глубине души негодовал на Гиви за тот необговоренный импульсивный поступок, с которого началась их забортная эпопея. Об этом ничего не было сказано. Наверное, дельфины действительно запаниковали бы и погибли, не войди сразу к ним в клеть Гиви. Скорее всего так и было бы. Однако решение мог принять только он, Гук. Но этого или иного решения от него не дождались.
— Не раскисай, Гиви. Просто в этот раз нам не повезло. Будем готовить новых животных. Конечно, год, а то и два потеряли…
Гиви вдруг подумал, что Николай, входя в воду во время урагана, больше беспокоился о своей, как начальника экспедиции, ответственности за возможные последствия его, Гиви, действий. И устыдился этих мыслей. Николай был решительным и отважным человеком, так думать о нем просто подлость.
Гук опустил бинокль, потер уставшие глаза и неожиданно сказал:
— А ведь твои дельфины, Гиви, спасли мне жизнь. — И рассмеялся. — Может быть, они приняли меня за тебя?
Гиви усмехнулся.
— Эти дельфины спасли бы любого человека. Они мудрее нас, Коля.
— Пожалуй, — буркнул Гук и снова уставился в окуляры. Да, я вот что хотел сказать тебе… — Николай не отнимал бинокля от глаз. — Все это… в ураган… было по плану. Я один несу ответственность за все. Эти дельфины стоят государству больших денег…
Гиви удивленно повернул к нему лицо.
— Ты меня понял, Гиви? Это я послал тебя в клеть.
Они смотрели теперь друг другу в глаза. И Гиви усмехнулся, пожал плечами.
— Как хочешь, Коля…
— Так будет правильно.
— А ты послал бы?
— Не знаю…
Около двух пополудни на траверзе мыса Идокопас заметили двух дельфинов-афалин, спокойно плававших невдалеке от берега.
— Посмотри. — Николай протянул Гиви бинокль. Тот смотрел долго. — Похожи, а?
Гиви как-то затравленно глянул на него и глухо произнес:
— Я пойду к ним.
Гук кивнул.
Близко к дельфинам подходить не стали, чтобы не вспугнуть.
Гиви в гидрокостюме прыгнул за борт. И в это время Николай увидел чуть в стороне еще пягь дельфинов, а мористее — большое стадо, голов в пятьдесят.
Море было довольно спокойным, и Гиви быстро приближался к дельфинам. Вскоре он тоже заметил еще несколько животных невдалеке. Дельфины, играя, отходили в море, и Гиви все плыл и плыл за ними. Конечно, Пират и Эльма не стали бы уходить от него… Но там, дальше, он увидел много животных и продолжал плыть к ним. В большом стаде Пират и Эльма могли сразу и не заметить его. Дельфины плавали вокруг метрах в десяти-пятнадцати.
Он различал их круглые любопытствующие глаза. Гиви останавливался, хлопал ладонью по воде, снова плыл, опять останавливался и звал.
Теперь он знал, что способ передачи команд дельфинам пока еще не совершенен. В этом главное в общении человека с морским «конем»… Дрессируя дельфина для аварийно-спасательной службы, надо быть уверенным, что он исполнит приказ в любой ситуации — отнесет донесение в нужную точку, поможет в промысле, в спасении людей при эвакуации их с тонущего корабля… Дельфин, как лошадь, будет бросаться по команде даже в огонь… Все дело в «языке», в способе передачи ему команды на расстояние…
Солнце садилось на море, слепило своей яркостью, но тело прохватывал холод. С «Вечного поиска» все повторяли через радиотрансляцию: «Гиви! Их там нет, возвращайся!» А он все плыл и звал. Это была последняя надежда. И она рушилась. Да, конечно, их здесь не было. Но ведь они были где-то рядом, в другом стаде, может быть, в нескольких километрах от него!
Они сейчас, наверное, тоскуют без людей, без привычной размороженной ставриды. Гиви вспомнил, как когда-то в вольере обученный дельфин ловил и выбрасывал ему кефаль, а он поощрял его размороженной рыбой…
Они, наверное, тоскуют сейчас. Как собаки, утратившие хозяев.
А возможно, как люди, разлученные судьбой со своими близкими.
Гиви был убежден, что Эльма услышит его зов и подплывет к нему…
Адлер Тимергалин
НАЧАТЬ СНАЧАЛА
Настольная лампа тускло освещала тесную комнату. В круге света лежали две бумажки. Первая была деловым письмом, в котором директорат фирмы обвинял Олдриджа в поломке синтезатора и считал себя свободным от взятых обязательств. Второе письмо написано от руки: «Рэй! Если можешь, прости. Ты превратил меня в домашнее животное, но я попытаюсь начать все сначала, Прощай. Линда».
Да, крах наступил слишком неожиданно. Многообещающее открытие, долгая каторжная работа, надежды на профессуру — все полетело к чертям. И Линда ушла. Не выдержала нищенского существования, сырой квартиры, озлобленности мужа. И правильно сделала. Может быть, ее жизнь еще сложится…
— Конец! — крикнул Рэй.
