— Ладно, запишем тебя как Рональд Вечно Извиняющийся. Ну давай, запрыгивай, грядет война, мне некогда засиживаться на месте, надо ехать.
— Куда?
— Туда, где вечные пирушки, попойки, где швыряют топоры в косы девушкам… Во всяком случае, так у меня тут записано.
— Э-э, пожалуй, это было небольшое преуве…
— Слушай, старик, ты едешь или как?
Профессор Спасли оглянулся по сторонам, посмотрел на бескрайнюю черную пустыню. Он был один- одинешенек. Смерть уже успел отправиться по своим, как всегда, срочным делам.
Профессор позволил женщине втащить его на лошадь и усадить сзади.
— А там библиотека есть? — с надеждой в голосе спросил он, когда лошадь взмыла в черное небо.
— Кто ее знает. До сих пор никто не интересовался.
— Ну, или вечерняя школа? Можно мне там вести вечерние классы?
— И какой именно предмет ты хочешь преподавать?
— Гм, в принципе, мне все равно. Допустим, правила поведения за столом. Это разрешается? Наверное, да. Хотя до сих пор никто ни о чем подобном не спрашивал. — Валькирия повернулась в седле. — Слушай, ты уверен, что попал в нужную загробную жизнь?
Профессор Спасли все тщательно взвесил.
— Думаю, да, — произнес он наконец. — Во всяком случае, я попробую влиться в коллектив.
Люди на площади постепенно приходили в чувство и поднимались на ноги.
Они смотрели на то, что осталось от лорда Хона, и на Орду.
Бабочка и Цветок Лотоса снова подбежали к отцу. Бабочка на всякий случай осмотрела Лающего Пса.
— Вот видите, — Двацветок говорил немного неразборчиво, потому что все еще не слышал собственный голос, — а вы мне не верили. Он самый настоящий Великий Волшебник.
Бабочка легонько похлопала его по плечу.
— А как нам теперь быть вот с ними? — спросила она.
По площади, осторожно лавируя, двигалась небольшая процессия. Ее возглавляла вещь, которую Двацветок сразу узнал и которая некогда принадлежала ему.
— Он был из самых дешевых, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — По правде говоря, я всегда считал, что он какой-то бракованный.
Следом за Сундуком двигался Сундук побольше. А дальше, в порядке убывания размеров, семенили четыре Сундучка, самый маленький из которых был примерно с дамскую сумочку. Каждый раз, проходя мимо какого-нибудь слишком ошалевшего, чтобы бежать, лежащего ничком гункунгца, Сундучок останавливался и пинал его в ухо, после чего пускался догонять своих. Двацветок посмотрел на дочерей.
Так они могут это делать? — Он удивленно задрал брови. — В смысле размножаться? Я считал, для этого нужны столяры.
Похоже, в Анк-Морпорке он многому научился, — многозначительно заметила Бабочка. Сундуки сгрудились перед лестницей. Потом главный Сундук повернулся и, бросив назад печальный взгляд (или то, что было бы взглядом, будь у него глаза), галопом пустился прочь. Очень быстро он достиг дальнего конца площади, потом превратился в размытое пятно и исчез.
— Эй, ты! Четырехглазый!
Двацветок оглянулся. По лестнице величественно спускался Коэн.
— Я тебя помню, — — сказал он. — Ты разбираешься в великом визирстве?
— Нисколько, господин император Коэн.
— Отлично. Значит, должность твоя. Давай, начинай. Первое, что мне надо, это чашку чаю. Очень крепкого и такого густого, чтобы в нем подкова не тонула. Сахару три куска. Через пять минут. Понятно?
— Чашку чаю через пять минут! — переспросил Двацветок. — Да ведь этого времени не хватит даже для самой краткой чайной церемонии!
Коэн дружески приобнял коротышку за плечи.
— У нас теперь в моде новая церемония, — сказал он. — А проходит она примерно следующим образом: «Чай готов. Угодно молока? Сахара? Лимон? Еще чашечку?» А евнухам можешь передать, — добавил он, — новый император говорит в точности то, что думает, и напомни, что в последней речи императора промелькнула фраза « покатятся головы ».
Глаза Двацветка, полускрытые разбитыми очками, засветились. Чем-то ему нравилось, как говорит этот человек.
Похоже, ему довелось жить в интересные времена…
Сундуки спокойно сидели и ждали.
Рок откинулся на спинку кресла. Боги расслабились.
— Пат, — объявил он. — О да. Похоже, в Гункунге ты победила. Но, если не ошибаюсь, потеряла свою самую ценную фигуру?
— Прошу прощения? — переспросила Госпожа. — Я не совсем поняла твою мысль.
— Насколько я разбираюсь в этой, как его., физике, — сказал Рок, — ничто не может материализоваться в Университете, не погибнув почти мгновенно. Одно дело угодить в сугроб, и совсем другое — в стенку.
— Я никогда не жертвую даже пешкой, усмехнулась Госпожа.
— Но ради победы иногда приходится жертвовать фигурами.
— О, я вовсе не стремлюсь к победе, — она улыбнулась. — Но я играю так, чтобы не проигрывать. Смотри…
Волшебный Совет собрался перед стеной в дальнем конце Большого зала. Волшебники разглядывали то, что сейчас покрывало почти половину этой стены.
— Интересный эффект, — в конце концов нарушил молчание Чудакулли. — И с какой, по твоему мнению, скоростью он летел?
— Примерно пятьсот миль в час, — ответил Думминг. — Похоже, мы слегка перестарались. Геке утверждает…
— Мгновенный разгон с места до пятисот миль в час? — Профессор современного руносложения задумчиво подергал свой ус — Думаю, он пережил своего рода шок.
— Мягко скажем, — ответил Чудакулли. — Но судьба смилостивилась над беднягой, шок был недолгим.
— И, разумеется, мы все должны быть благодарны судьбе, что это не Ринсвинд.
Пара волшебников прокашлялись. Декан отступил на пару шагов назад.
— Но кто же это в таком случае?
— Ты хочешь сказать, кто это был, — уточнил Думминг Тупс.
— Можно справиться в «Бестиарии», — перебил Чудакулли. Думаю, мы без труда определим, кто или что это было. Длинные задние ноги. Стопы, как башмаки у клоуна. Кроличьи уши.
Хвост длинный и остроконечный. И, разумеется, не так уж много найдется существ в двадцать футов шириной, дюйм толщиной и к тому же хорошо прожаренных. Эти характеристики весьма сужают область поиска.
— Я ни на что не намекаю, — промолвил декан, — но если это не Ринсвинд, то где же сейчас наш, э-э, коллега?
Уверен, господин Тупс сумеет доходчиво объяснить нам, почему в расчеты вкралась ошибка, — сказал Чудакулли.
У Думминга отвисла челюсть.
— Наверное, — произнес он как можно ехиднее, настолько язвительно, насколько осмеливался, — я забыл учесть, что в треугольнике три угла! Э-э. Я попытаюсь вернуть все в исходное состояние, но, скорее всего, в процесс, который должен был представлять собой двусторонний магический перенос, каким-то образом вкрался латеральный компонент. Наиболее ярко это проявилось в серединной точке, в результате чего на траектории, в точке, равноудаленной от двух других (как предсказано в Третьем Уравнении Флюма),
