покачивая сверкающей туфелькой. — Да и Белого, похоже. Эти двое — ну и Альда — уже за столом. Принцы жрут, конечно. Альда вроде больше по вину проходится. А я решила по вашему примеру сначала подготовиться. Райдок, что ты мучаешься?
— Шнурок… — сказал я смущенно.
— Иди сюда, сейчас разберемся. Сагастен, сядь рядом, не маячь перед глазами. Все окно заслонил, невежа! Райдок, держи меч и откинь плащ за плечи, что ты как маленький… Ну… Вот так…
Ловкие тонкие пальцы развязали затянутый узел и отбросили отрезанный кусочек.
— И без него длины прекрасно хватает. Вот так… так… и вот так. А будешь развязывать — тяни за вот этот хвостик, с узелком. Запомнил, ребенок?
— Спасибо, Берилловая, — сказал я неловко.
Она вела себя так приветливо, так естественно! Но я-то не знал больше, что для нас считается естественно, а что запретным. Я мог только имитировать поведение окружающих. Дьявол! Как бы я ни хитрил, как бы ни изворачивался, но Райдок, имитирующий поведение Данка — это и не Райдок, и не Данк!
Нужно учиться. Всему заново и побыстрей.
А я — это все равно я. И там, где речь идет об индивидуальной реакции — то, что я чувствую в первый миг, и есть истинный Райдок. Судя по всему, этот парень, который я, не больно-то стеснялся реагировать в открытую, по первому порыву.
Я отошел к окну. Солнце по пояс опустилось за край земли и медленно нащупывало ногой камни подземного мира. И в его лучах бронзово-алые блики, ярче плаща Данка, вдруг вспыхнули на необъятной водной шири!
— Море! — вскрикнул я непроизвольно, задыхаясь от восторга.
— Нет, малыш, — Сагастен с ласковой укоризной потрепал меня по плечу и взъерошил волосы на загривке. — Ты и впрямь все забыл. Это Западная, великая Западная, река наших надежд и славы.
— Но ведь на Западной стоит Сапфир, а он совсем в другой стороне, — я не то, чтобы возражал, а просто хотел примирить противоречия, раздирающие мою обездоленную память.
— Ты прав, — мелодично сказала Сельфа, ногой пододвигая к себе кувшин с розовой водой. — Но то, что ты видишь сейчас — основное течение Западной, а Сапфир стоит на берегу широкого, полноводного залива. Западная так мощна и многоструйна, что и залив ее стократ шире, глубже и длиннее, чем иная река. Сапфир — прекрасная гавань, гавань, не знающая бурь. Этот залив на древнем языке моряков и рыболовов зовется Лиаменна — Лунная лагуна. Мы называем его Эйсар — Тихий.
Сельфа умолкла на миг, и тут же вступил старый маг.
— Дейненделльские географы полагают, что ранее, — раньше, чем первый человек появился под небом — почти вся земля нашего Домена была островом, а великая Западная омывала его с обеих сторон. Долина, где сейчас расположен Айнал… — Сагастен запнулся на мгновение и тут же бодро продолжил: — …была дном реки, которая разбивалась на два рукава о неприступные кручи Бестсайна. Но потом могучие подземные силы, нам еще неведомые, подняли со дна речного новые скалы, что видим мы сегодня от Бестсайна на юге, и вся вода Западной потекла по левому руслу. Тем не менее, долина Эйсара, углубившаяся за века до пределов, даже в лучшие дни Синего домена не измеренных, не пересохла. Однако теперь это лишь огромный залив, а мы с тобой, малыш, живем на полуострове.
— Однако же пойдем, — Сельфа уже оправляла юбку. — Довольно глупо было бы умереть от голода в туалете!
И мы снова потекли по бесконечно запутанным руслам и старицам коридоров дворца. Однако я уже начинал немного ориентироваться в них. И вот очередной поворот вывел нас в центральную часть дворца и перед нами распахнулся Праздничный зал — во всяком случае, так назвал его Сагастен. Церемониймейстер грохнул жезлом в огромный гонг. Низкий, ласкающий уши гул поплыл по залу.
— Ее сиятельство Берилловая принцесса Сельфа! Его сиятельство Синий принц Райдок! Маг Домена Сагастен!
Властители Домена вкушали от яств. Если это происходило достаточно часто, то причины финансового кризиса в Домене не вызывали у меня сомнений. Данка я вообще не сразу разглядел среди гор костей. Отец был не то чтобы поскромнее, но гораздо разнообразнее, и потому легко обнаруживался над опустошенными блюдами и тарелками. Мама попыталась приподняться при нашем появлении, но только махнула рукой. Кравчий тут же подбавил вина в ее полуведерный кубок.
— Золотистое эльфийское прошлогоднего разлива уже вполне дозрело, сообщила она, впрочем, вполне трезвым голосом. — Замечательный букет, нежный вкус, и совершенно не бьет в голову, не то что эта варварская дрянь, — она презрительно покосилась на Данка.
Я только глянул на кубок, который Данк как раз подносил ко рту, и успокоился за мать. Она вела себя вполне прилично и умеренно. Я бы даже сказал, скромно. И пила немного…
Сельфа ласково пихнула меня в плечо и направилась к противоположному концу стола. Я поймал ее за руку.
— Ты не будешь следить за мной, Берилловая?
Она засмеялась.
— Уже нет.
— Почему?
— А тебе что, понравилось?
Я тоже улыбнулся.
— В общем да, если бы не было так стыдно, тоскливо и страшно. И если бы все это не стоило стольких хлопот. Но все же ответь, почему?
Сельфа оглядела меня с головы до ног.
— Отвечу. Ты взял в руки Ванаир. Нечисть, нежить не в состоянии этого сделать. Да и простой воин тоже. Только принц или витязь. Это я о клинке вообще. А Ванаир к тому же — твой, только твой. Даже в ножнах он доставлял определенные неудобства пажу, даже Сенрайд, безусловно, преданный Домену, с трудом прикасался к нему. Ты, конечно, сильно изувечен изнутри этим заклятием — хильфейт ясно показывает изменения. Но если меч признал тебя, ты — Райдок. Помни это!
— А письмо? — спросил я.
Сельфа нахмурилась.
— А о письме забудь.
— Но почему? Могу я хотя бы прочитать его?
— Нет, — в голосе принцессы звучала непоколебимая решимость.
— А если… но…
— Если хочешь, спроси у отца. Но я уверена, он ответит то же самое. Хватит об этом! Иди, наслаждайся ужином. Ведь он дается в твою честь! Доброго аппетита! — Сельфа снова улыбалась.
— Доброго аппетита, — ответил я разочарованно и угрюмо поплелся к своему месту — между мамой и Сагастеном.
Разговаривать мне ни с кем не хотелось, и я был невыразимо рад, что ко мне никто и не обращался. Пришлось выпить несколько раз за свое здоровье и свою же удачу, за царственного Белого папу и за процветание Домена… Альда не солгала, за столом еще никто не знал, что слово «процветание», пожалуй, покинет наш лексикон на многие обороты.
Я больше ел, чем пил, и больше думал, чем ел. И вечер летел быстро, и это было славно после дня, который полз, как змея по стеклу, политому маслом. Было уже совсем темно, когда мы, сытые и нетрезвые, с факелами и свитой, в окружении гвардейцев выползли на верхнюю террасу попрощаться с подданными. Городские жители, судя по всему, выпили поменьше мамы и даже поменьше меня; однако то ли пили они, поставив перед собой вполне конкретную задачу, то ли главную роль все-таки играет качество напитков, но надрались они все прямо-таки в задницу. Мы помахали им факелами, велели выкатить еще пару бочек, растроганно послушали дикий бычий рев «Слава властителям!» и направились к личным апартаментам.
Властители Домена собирались почивать.
Впрочем, меня пришлось сначала найти в коридоре возле библиотеки, потом вернуть на исходные позиции — прямого сообщения между библиотекой и моей спальней не существовало — а потом проводить по пути истинному. В хмельном кураже я решил, что сам найду дорогу — и в принципе, нашел, правда, не
