дерзко. Она была направлена сюда с заданием простым, как удар кинжалом в трактире. Вредить сколько можно, уничтожить всех, кто подвернется, а при опасности или по команде Отверженного сразу вернуться к своим. Интересный рейд, хорошо задуманный и хорошо подготовленный. Кто мог бы подумать, что закончится он вот так — выживших нет и жемчужина в руках врага… Хотел бы и я погулять в таком рейде… когда-нибудь. Надеюсь, с лучшими результатами.
Альба цинично усмехнулся, глядя на тело дьявола и задумчиво катая жемчужину по ладони.
— Вы говорите так, — сказал я, — словно у вас нет чувства вражды к этим… к солдатам Проклятого. Кстати, почему вы назвали его Отверженным? Он ведь сам отверг Цвета… мы называем его Отвергшим…
Я сбился и замолчал. В основном, потому, что сам не испытывал ненависти к погибшим дьяволам. Скорей, что-то вроде симпатии. Интересно, почему это так? К тому же, я вспомнил, что мои цветоносные родственники не один раз называли Проклятого Отверженным…
— Отвергший или Отверженный — это еще с какой стороны на все посмотреть, — бесстрастно сказал Альба. — А что до вражды — вы правы, не испытываю. С какой, помилуйте, стати я должен ненавидеть этих бойцов? Они такие же наемники, как и я. Или мои обормоты. Ведь судьба могла послать меня сражаться на стороне Черного домена. Что ж мне тогда, себя ненавидеть, что ли? Нет, мы относимся к бойцам противника, как к соперникам, а не врагам. Враждовать — это ваше дело, принц. Я буду просто выполнять ваши приказания или самостоятельно делать то, что сочту нужным для блага вашей страны. Но уж простите, если пока что я буду делать это без эмоций. Почти без эмоций. Конечно, хороший бой веселит и заставляет радоваться, вне зависимости от того, на чьей стороне сражаешься. У меня ведь не было до сих пор родного дома, принц. У Витязей не бывает родины. Есть только верность Договору. До смерти.
— Но… разве теперь ваш дом не в Дианаре? — потерянно спросил я.
— До Дианара еще нужно добраться, — улыбнулся Альба. — Иначе я своему дому не позавидую. Я понимаю, о чем вы хотите спросить на самом деле. Да, конечно, постепенно Витязь привыкает к Домену. И Домен становится родиной — или чем-то, очень близким к родине. Сравнить-то Витязю не с чем. А уж если прожил с одним народом пару веков — говорят, такое случалось в старину — тогда становишься ему истинно родным. Но не ждите от меня этого в первую же ночь знакомства, принц.
Вот это да! Ведь и впрямь, я впервые увидел Альбу уже после захода солнца! Которое скоро собирается взойти, но еще не взошло. А впечатление такое, как будто прошло несколько дней.
Сзади появился Орбен.
— Прошу прощения, если помешал, мой принц, — решительно начал он, все готово. Могила готова, тела подготовлены к погребению.
— Идемте, Витязь, — я был даже рад оборвать этот разговор.
Альба тряхнул головой, скрывая едва-едва заметную улыбку.
— Хорошие слуги понимают куда больше сказанного — помните? Еще хорошие слуги все делают кстати.
— Вы это к чему? — спросил я недовольно. Альба понимал мои мысли не хуже меня, и мне это почему-то перестало нравиться.
— В основном, к тому, что Витязи — тоже в некотором роде слуги. Только для весьма специфических услуг. Но смею вас заверить, слуги хорошие!
Альба неожиданно истерически заржал. Другого слова я подобрать просто не могу. Он издавал совершенно немыслимые для человеческого горла — да и уха, надо признаться — звуки. Он стонал. Он вскрикивал. Он часто вибрировал на нестерпимо высокой ноте. Так, наверное, должен был смеяться лунный дьявол, если бы его щекотали под мышками, одновременно прикладывая к лапам раскаленные угли.
Я изумленно смотрел на него. Такого я еще никогда не слышал. Такое не забывается. Такое впечатывается намертво прямо в позвоночный столб, и стереть ужасную память о чем-то подобном не под силу никакой магии.
Вдруг Альба замолчал и остановился.
— Ладно, — сказал он, очевидно, самому себе. — Возьмите жемчужину, принц. Сейчас будет грустно.
И стало грустно. Молча мы опустили три тела в глубокую яму, молча стали забрасывать ее землей. Вернее, только одно тело. И плащ, куда были сложены части еще двух. Даргиш, шатаясь, принес к могиле два шлема и положил сверху на холмик.
— Курьер налегке скакал, — тоскливо сказал он. — А ведь тоже воин… и почтить нечем…
— Пока положим уздечку, — предложил Альба. — А потом уж из Ранскурта наведаетесь, и сделаете, как надлежит.
— Может, меч положим? — неуверенно спросил Орбен. — Мечи есть…
— Эти мечи принадлежали не ему, — сурово возразил Даргиш. — И это не его трофей. И к тому же, меч на могиле не оставляют. Или хоронят вместе с бойцом, или передают другу. Меч должен мстить… а шлем оберегать. И после смерти хозяина тоже. Витязь прав. Харсей, принеси его уздечку.
И все обнажили мечи, и отсалютовали невысокому холмику на раздорожье, прямо напротив путевестного трилистника.
— Прими их, Луна, — тихо сказал Даргиш, поворачиваясь к бледнеющему месяцу и приложив клинок к груди.
— Прими их, Луна, — почти беззвучно повторили остальные, а демоны склонили лохматые лобастые головы и дружно рокотнули «У-ум».
И еще несколько мгновений все молчали, а небо на востоке становилось все светлее. Скоро солнце ухватится лучами за край земли и подтянется к горизонту. И будет день.
Потом Альба по-кошачьи встряхнулся и обернулся к Даргишу.
— Вас покачивает, лейтенант. Трудно?
— Да уж чего легкого, — проворчал Даргиш. — Много крови потерял. И каждый шаг кости встряхивает, а кости нехороши. Ключицу бы в лубок надо, а этого здесь не устроишь.
— Вы сможете доехать до Ранскурта?
— Да куда ж я денусь, Витязь? Смогу не смогу, а доеду.
— Я хочу сказать вам, что мы сейчас — на рассвете — вас покинем. Тех, кто не сможет сражаться — кстати, как зовут воина, потерявшего сегодня руку?
— Ромерио, Витязь.
— Странное имя. Он не из Ранскурта?
— Родом он из Кармина. Был направлен ко мне сразу, как вышел из учебных казарм. С той поры служит в Ранскурте, под рукой принца Данка.
— Так вот, лейтенант, мы здесь расстанемся с вами и Ромерио, а сами, вопреки предыдущему решению, отправимся дальше, в Сапфир.
— Вы не возвращаетесь? — Даргиш заметно удивился.
— Принц Райдок нашел на теле одного из дьяволов Жемчужину Странствий. Мы воспользуемся ей, чтобы оказаться в Сапфире тотчас же. Сможете ли вы вдвоем доехать до города, или Харсею следует вам помочь?
Даргиш подумал.
— Ну, Витязь, раз уж такое дело… Доберемся как-нибудь. Здесь, хвала богам, недалеко. Пару лошадей вы нам оставите?
— Разумеется. Можем оставить и сменных, только зачем они вам?
— Да незачем. С ними управляться еще придется. Шагом доедем, хватит нам по лошади на шлем. Что его сиятельству передать?
Теперь задумался Альба.
— А просто расскажите все, как было. Ничего специального передавать не следует. И давайте собираться побыстрее — рассвет наступает, а обороняться нам.
Мы собрали вещи увечных и помогли им подняться в седло. Потом демоны привели наших лошадей и сгрудились с ними в кучку. Альба ударом по плечу отправил в эту же кучку Харсея и последний раз повернулся к Даргишу.
— Дождитесь нашего ухода и немедленно уезжайте. Желаю вам поскорей подманить здоровье. И
