— Тогда что делать?
— В город поедет один человек. Гонец. Тот, в ком окажется наименьшая нужда в схватке.
— Я?! — обреченно сказал я.
— Нет, разумеется. У вас Ванаир, принц, отказываться от Ванаира в такой битве не стоит, да вы и сами — отменный боец, что ни говори. Даже в своем нынешнем состоянии.
Орбен навострил уши.
— Вы себя скверно чувствуете, ваше сиятельство?
— Ну-у… — неопределенно протянул я.
— Принц ранен, — четко сказал Альба. — Но сражаться это ему не помешает.
Я благодарно кивнул ему. Прекрасное объяснение… и прекрасное предупреждение мне.
— Также ясно, — педантично продолжал Альба, — что гонцом будет не демон. И не я. Мы будем сражаться, это наша основная задача. Это наше основное умение, и мы его используем с наибольшей пользой для Домена. Значит, остаются Орбен и Харсей.
— Я с принцем, — непреклонно сказал Орбен. — Это
Харсей склонил голову.
— Я понял, Отважный. Я готов.
Он обращался непосредственно к Альбе, и я был очень признателен ему за такое нарушение этикета. Впрочем… сейчас воинская субординация отодвинула придворный церемониал на второй план, а командующим нашей операцией, судя по всему, был Альба.
— Как мне следует двигаться к городу? — голос Харсея опять звучал очень тихо, подчеркнуто вежливо и скромно. По-моему, для него это было вполне естественным — вовсе не из стеснения он так говорил, а по старой привычке. — Открыто, привлекая к себе внимание? Или попытаться пробраться незамеченным?
— Это, к сожалению, невозможно, — серьезно ответил Альба. — Перед стенами, у ворот, вас заметят. Без всякого сомнения. Место совершенно открытое, а к воротам приковано внимание всего отряда… всей армии.
Я поглядел вниз и согласился с поправкой. И мимоходом удивился, почему в нашу сторону никто не смотрит.
Альба перехватил мой взгляд. И дружески взял Харсея за плечо, поворачивая его лицом к черным шеренгам.
— Мы здесь почти не видны. Только тот, кто точно знает о нашем присутствии, смог бы нас разглядеть, пожалуй. Для остальных… трава слишком высока, да и не туда они смотрят. Поэтому сделаем вот что: вы спуститесь с противоположной стороны холма, ведя лошадь в поводу. Потом направитесь в сторону гор, оставляя холм между собой и противником. Когда доберетесь до дальнего кустарника, а еще лучше — до предгорных рощ, можете садиться в седло. Потом быстро скачите вдоль опушки, не выбираясь на открытые места. До тех пор, пока северо-восточный изгиб городской стены не скроет вас от глаз осаждающих. Там выезжайте из-за деревьев и по прямой двигайтесь к стене. Окликните дозор на стене или защитников ближайшей башни — кто-то же там должен быть… Им и передайте сообщение. И предупредите, чтобы вас ждали у ворот. Выждав время, достаточное для того, чтобы в городе успели сообразить, как изменилась обстановка, вылетайте из-за поворота и побыстрее мчитесь к главному въезду. Старайтесь привлечь к себе внимание врагов. Если удастся добраться до ворот — ищите себе место среди бойцов города. Встретимся после битвы.
Харсей кивнул.
— Я все понял, Витязь. Сделаю. Что я должен передать командиру гарнизона?
— Письмо. Принц Райдок сейчас его напишет.
— Чем и на чем? — устало спросил я. — У вас есть письменный прибор и бумага, что ли?
— Есть, — без улыбки сказал Альба. — Но полагаю, что Орбену будет проще распаковать ваш. Мой достаточно глубоко, почти на дне сумки.
— Один миг, мой принц, — Орбен уже стоял рядом с одной из вьючных лошадей и проворно перебирал содержимое мешка. — Вам угодно писать на бумаге или на пергаменте?
Я махнул рукой. Мне вдруг отчаянно захотелось спать. И возникла твердая убежденность, что эти двое разберутся во всем без меня. У Орбена, пожалуй, в каком-нибудь мешке и запасной принц найдется.
— Давай пергамент, — деловито сказал Альба. — Очень может статься, письмо придется забросить в бойницу или втягивать на стену веревкой. Лучше взять материал попрочнее.
— Мг-гм, — невнятно пробормотал Орбен, придерживая локтем какой-то сверток. — Готово, ваше сиятельство.
Он поспешно подошел ко мне, на ходу перебрасывая через голову ремень небольшого походного пюпитра. В гнездах пюпитра уже приютились три чернильницы — с черной, красной и синей крышечками. В желобке у края перекатывались костяные стилосы с перьевыми вставочками. Я машинально взял один и потрогал вставочку пальцем. Перо было отменно очинено. Мне даже расхотелось спать и захотелось что- нибудь написать таким хорошим пером. Например, письмо. Кому угодно. Хоть бы и коменданту Сапфира.
Альба заботливо склонился к моему плечу.
— Вам все-таки плохо, принц?
— Мне странно, — проворчал я. — Что писать, Альба?
Орбен выдернул из свертка небольшой пергаментный свиток.
— Такого хватит, ваше сиятельство?
— Понятия не имею, — зло сказал я. — Стань как-нибудь поудобнее… штуку эту подними повыше.
— Должно хватить, — сказал Альба, отвернувшись от меня. Он внимательно изучал поле. — Диктую. «Коменданту Сапфира. По велению Радуги и отца моего, Белого принца Сенрайда, беру под руку свою этот город и войска его. Поскольку милостью богов я со свитой своей поспел к вратам Сапфира в нужное время, для битвы и для победы повелеваю: едва увидите вы…»
— Не так быстро, — простонал я. Я уже успел стукнуться разодранным предплечьем о край пюпитра и сдержанно шипел, как вежливая змея. Орбен почтительно поддерживал дощечку обеими руками на уровне груди. «Беру под руку свою…» Бесы болот, как оно пишется? Через атлис или через оллиг? Грамотность танцевала на краю памяти, рискуя сорваться в любой миг. Судя по всему, никак не могла решить, относится ли она к магии или хотя бы к характерным умениям принцев, что позволило бы ей пойти погулять. «… милостью богов…» Богов с детерминативом почтения или просто с лично-заглавной? В крайнем случае, сапфирские грамотеи будут дурного мнения о Мальренском универсарии. «…в нужное время, пунктуал, для битвы…»
— Для битвы, — сказал я вслух. — Дальше, Витязь.
— «Для битвы и для победы повелеваю: едва увидите вы смятение на левом фланге черных войск и бой вслед за этим, знайте, что я начал сражение. В тот же миг выводите всю конницу, сколько ее есть в городе, и нанесите удар по правому флангу неприятеля…»
— Стоп, — выдохнул я. — Я же не писец, Альба. Войск и бой вслед за этим…
— Знайте, что я начал сражение.
Альба диктовал с поистине каменной непреклонностью. Казалось, что текст этого письма он выучил напамять за много лет до моего рождения, а может, и своего собственного. И теперь может цитировать его с любого места, не задумываясь ни на секунду.
— …сражение… дальше?
— В тот же миг…
Я непроизвольно глянул на Витязя. Альба смотрел куда-то далеко, глаза его вдруг напряженно сощурились, и мне это очень не понравилось.
— Есть. Что вы там углядели?
— Выводите всю конницу… У них здесь есть нечисть. Плохая. Сколько ее есть в городе…
— Сколько… черт, сбился… какая нечисть?
— Драконы. И теперь понятно, почему они медлят. Драконы вертят головами, этот отряд движется
