за ними. А Зинка не понимает, требует все больше и больше внимания. Как видит, что я к окну подхожу, сразу находит какое-нибудь дело. То посуду утилизируй, то новый гвоздь в стене закажи, то просто поцелуй. По ночам смотаться тоже не получается — она научилась спать, цепляясь за мою руку. Стоит просто повернуться на другой бок — просыпается в ужасе: «Ты куда?!» Как ребенок, чес-с слово!
Я допил кофе и глотнул Краткой передышки. Кажется, меня может спасти только одна вещь. Какой бы ужасной она ни была.
— Вам на какой возраст?
— На двадцать пять.
Продавщица в отделе игрушек нисколько не удивилась.
— Тогда рекомендую вам обратиться в отдел эротических товаров, это напротив.
О боже, это все-таки случилось — я, человек с руссклассом, покупаю Пушкина-подушкина! Да еще и в эротических товарах. Докатился! Ненавижу все это! И себя ненави… Спокойно, Жорик!.. Спокойно… Дышим глубже… Вдох… Выдох на счет семь… Спокойно. Ты под контролем… В конце концов, этот Пушкин-подушкин почти не отличается от детской модели, разве что покрупнее будет. Те же бакенбарды из розового меха — черный цвет вызывает отклонения в психике. Тот же серебристый цилиндр. Те же пухлые ножки в лосинах — «Заботятся об осанке ребенка даже ночью!» Только между ног у него торчит здоровенный вибратор. Спокойно, Жорик… Спокойно. Надо просто подойти к прилавку и купить. Любого — пусть завернут.
— Рекомендую вот эту модель, с эротическими сказками. Она стоит несколько дороже, но…
— Давайте.
— Желаете прослушать репертуар?
— Нет, спасибо.
— Желаете проверить работу вибратора?
— Я же сказал — нет! Просто запакуйте его скорее, ок?
Продавщица обиженно зашуршала пакетами. Ну, что я в самом деле?.. Спокойно! Жорик, спокойно! Дыши глубже. Нет никакого Пушкина-подушкина! И просто Пушкина — тоже нет и никогда не было. Не думай об этом! Это сейчас не главное! Главное — дышать ровно. Раз, два!.. Вдох-выдох!.. Дышим. Дышим. Успокоились.
Изначально Пушкин-подушкин был правильной задумкой. Эдакий любимый классик, на мягком животе которого под лепет сказок должны засыпать детишки. Но сказки Пушкина быстро закончились. И началось. Появились Толстой-матрасный, Чуковский-одеялов, Маршак-горшак… Но все эти клоны до оригинала не дотягивали. По продажам даже исчерпавшийся Пушкин-подушкин легко переплевывал своих литературных конкурентов. Второй ход оказался успешнее: фирма-изготовитель выкупила Пушкина в свой бренд и стала под его именем шлепать литпродукцию. Так же, как в начале двадцать первого века по мотивам культового фильма снимали мыльную оперу. В литпродукцию годится все, главное — набор одних и тех же персонажей. Будь у меня дочь, она целыми днями слушала бы аудиопостановку «Руслан — победитель монстров». А Зинка будет наслаждаться «Приключениями Людмилы в стране великанов». Ненавижу! Ненави!.. Вдох! Вдох! Еще вдох! Выыыдох. Не сомневаюсь, что ей понравится.
Как только Зинка угомонилась, я достал из-под кровати Пушкина-подушкина и тихонечко подложил ей под бок. Включил в режим воспроизведения. Пушкин зашептал на ушко Зинке какую-то пошлость, она сладко чмокнула во сне губами и вцепилась в его каучуковую руку. Я встал незамеченным — и к окну. Мой мир грелся под лампой на плоском черепашьем брюхе и молился. А значит, мне снова завтра повезет. Я не заметил, как уснул. Прямо у окна, положив голову на подоконник.
Проснулся, когда комнату уже заливал солнечный свет. Вскочил в ужасе — проспал! И Зинка не проконтролировала! Пушкин-подушкин свою работу знает — под его сказки Зинка спит как младенец. Не стал будить — торопливо оделся и выскочил из дома. В принципе особо волноваться нечему — я же бог, мне везет!
— Я говорил вам, что опаздывать нельзя?
— Говорили.
— Предупреждал, что за это увольняют без оплаты отработанных дней?
— Предупреждали.
— Вы уволены. Лариса, забери у него форму! Желаю удачи.
Пухлый завхоз потряс мне руку и выпихнул за двери кабинета. Вот сука! Дождался, пока я отработаю день — и уволил! Спокойно, Жорик! Спокойно! Этого не может быть. Просто не может быть, потому что богов не увольняют!..
А может, все это — только начало чего-то большего? Ну, в самом деле, какая карьера меня ждала в этом лифте? Годам к пятидесяти дослужился бы до завхоза — и это предел. А ведь я заслуживаю большего. Однозначно большего! Прощай, мой лифт! Теперь я желаю тебе удачи! Выдай-ка мне напоследок Вечного успокоения. Дышим, дышим… Спокойно, Жорик. Все под контролем… Просто не может быть иначе…
Мой Жорик — хитрожопая сволочь! Подсунул вместо себя детскую игрушку и смотался! Я как проснулась, чуть не рехнулась. Открываю глаза — рядом урод какой-то лежит, голова розовая. Несколько секунд не врубалась — пыталась вспомнить, где так вчера надралась, что с кем попало в постель бухнулась?.. Дом вроде мой, а мужик чужой… Ну, не дура ли я? Расслабилась. Думала, все под контролем. Ну, ладно, миленький, ты у меня об этом пожалеешь!.. И тарелке твоей мало не покажется! Выкину, нах! Но сперва разобью!
Цапнула тарелку и со всей злости — шарах об пол! Не разбилась. Но от нее вдруг поперло такое… Такое… Даже объяснить не могу! Ужас. Ужасный ужас! Что бы это ни было, но оно меня попросило так больше не делать. Ну, ладно-ладно… Я ж не зверь какой — положила обратно, под мигающую лампочку.
Ну, думаю, дела!.. Села телик смотреть. Есть там одна передача, которая стресс снимает. Лотерея «Побалуй себя немедленно!» Нажимаешь кнопки на пульте и выигрываешь разные приятности. Самое большее, что я выигрывала — помада от «Лореаль». Мелочь, но настроение поднимает как всякая халява. А сегодня — офигела просто! — главный приз оторвала. От счастья по комнате скакала, как коза, а потом телевизионщики прикатили. Интервью там всякие, комплименты. Коробки с призами и платье от «Гуччи». Зашибиться! Ну, думаю, это — самый счастливый день в моей жизни! Круче не бывает.
И ошиблась. Бывает! Вечером моя кредитка выиграла ужин на двоих от «Планеты Голливуд». Даже ехать никуда не пришлось — «Планета Голливуд» сама ко мне приехала. Накрыли стол, скатерть постелили белую, тарелки фирменные, вилки-ложки серебряные. Жратвы наставили. Свечи, там, шампанское… Приятного вечера, мадам, — и свалили. Сижу в платье от «Гуччи», попиваю шампанское от «Рикард» — охуеть, не встать! Жорика жду.
А он приходит — морда прям с порога недовольная. Увидел всю эту роскошь и давай вопить: где взяла? Кредитку мою ограбила? Да нах мне твоя кредитка?! Там и на шпильки не наберется! Оказалось, его с работы поперли. А я при чем? Новость, конечно, дрянь полная, но не портить же праздник? Думаю, потом все, все потом… Садись, милый, за стол, шампанского выпьем.
Он садится и подозрительно так глазками стреляет. А не трогала ли ты, Зина, мою тарелочку? Я ему честно — да, мол, трогала. А чё такого? Он — да ни чё. Чокнулись, махнули шампанского. И он снова: а скажи мне, Зина, ты мою тарелочку водой не поливала? Манкой не кормила? Вот дурак, — чё ее поливать- то? Не растение. Нет, говорю, не поливала — об пол хлопнула. Тут он как вскочит, как забегает! Как погонит опять про миры, человечков и пруху несусветную. Я слушала, слушала и вдруг поняла — не, он не чокнутый! И мне не просто так свезло!
— Ты не понимаешь, Зина! Нельзя так с мирами: чуть что — об пол! Мир — он же хрупкий!..
— Да ладно — хрупкий! Даже не треснул. Нах с ним нянчиться? Ты его водой поливал, манкой кормил и чё выиграл? Увольнение! А если потрясти как следует!..
— Не смей, Зина! Слышишь, не смей! В конце концов, это МОЙ мир! Не ты нашла, не тебе и трясти!
— Как это — твой? Ты у него сам спроси — кому он молится? Добренькому дяде или мне? И кстати, из
