они были разделены на два
Послужные списки
Сегодня нам известно очень мало реальных биографий того времени. Личные дела пропали, самые блистательные послужные списки были изменены, искажены и даже очернены из зависти или ненависти. В наиболее точном виде дошли те, в которых речь идет о будущих регентах или царях: лесть и зависть внесли в их искажение точно такой же вклад, как и ложь, опубликованная под их именем, — присвоенные титулы, подложная переписка, фиктивные воспоминания. У нас имеются лишь три биографии, которые можно считать историческими.
Парменион
Парменион, сын Филоты, родился около 400 года. Он принадлежал к древнему аристократическому роду из Верхней Македонии, очень тесно связанному с землей, но небогатому. Он медленно продвигался по карьерной лестнице, становясь последовательно всадником, гетайром, другом и приближенным советником царя. Он ассистировал Филиппу II на полях сражений с 359 по 338 год в Иллирии, Фракии, Халкидике, помогал ему реорганизовать и дисциплинировать его пехоту. Около 340 года одна из дочерей Пармениона вышла замуж за Аттала, дядю Клеопатры, которая стала в 337 году царицей Македонии. Отвергнутая царица Олимпиада питала непримиримую ненависть к Пармениону и его сыновьям Филоте, Никанору и Гектору, так же как к роду своей соперницы. В тот же год Парменион и Аттал были поставлены Филиппом II во главе войска из 10 тысяч добровольцев, призванного освободить греческие города Малой Азии от ига Персии — или, вернее будет сказать, от необходимости платить дань. Парменион, который был гораздо старше Филиппа II, взял за образец экспедиции начала века — Ксенофонта и Агесилая. Он знал, что сатрапы располагали лишь греческими наемниками, гораздо менее боеспособными и хуже вооруженными, чем его воины, и что сатрап Карии Пиксодар пытается обрести независимость. За один год были освобождены, в числе прочих городов, Эфес и Эрес, и в своих святилищах жители воздвигли статуи в честь царя Македонии. Но обстановка изменяется: Филипп II был убит в день бракосочетания его дочери с царем Эпира в сентябре 336 года. Парменион ловко ускользает от мести Олимпиады и всей ее группировки, примкнув к партии молодого царя. При этом ему приходится одновременно пожертвовать своим другом Аминтой, претендентом на престол, и своим зятем Атталом. Уже будучи в весьма преклонном возрасте — шестидесяти пяти лет, — несмотря на неоднократные отступления в Малой Азии, несмотря на подчиненных ему солдат-ветеранов, опасавшихся подобных авантюр, он поддерживает молодую аристократию, жаждущую войны с Персией до победного конца.
Экспедиционный корпус уходит из Ионии и Эолиды, сохранив лишь несколько плацдармов в Троаде: Гринея, Тенедос, Сигей, Ретей, Абидос, Кизик. Этого довольно, чтобы Парменион оставил десять тысяч своих людей и конницу под командованием Каласа и в конце 335 года вернулся в Македонию. В несколько месяцев он собирает в Амфиполе все наземные и морские силы Македонии и Греческого союза, что является настоящим подвигом, учитывая всю медлительность тогдашних средств сообщения и нежелание греков, чьи спешно собранные контингенты плохо вписываются в общий план действий. Незадолго до отправления он советует юному царю перенести великий поход, жениться и дать государству наследника. Что это — неверие в успех или тайная надежда самому возглавить дело? Очевидно, пережитые неудачи, политические интриги, преклонный возраст сделали Пармениона осторожным, если не сказать нерешительным. Менее реалистичный, но нетерпеливый царь предпочитает судьбу Ахилла, своего предка: жизнь короткую, но насыщенную, деятельную, блестящую. Следует выступать. Парменион подчиняется. Грузовые суда безостановочно курсируют через Дарданеллы, и ему удается совершить еще один подвиг: всего за восемь дней 43 тысячи пехотинцев, 6100 всадников и несколько тысяч обозных повозок с лошадьми переправлены на другой берег. Насколько слабым и человечным казался по стилю командования Аттал, зять Пармениона, настолько же точным, методичным, упорным, одержимым порядком и дисциплиной выказывает себя Парменион.
В начале 334 года персы ожидали приказа Великого царя. Их войска были сосредоточены в Зелее, недалеко от современной Бурсы[25], на берегу Мраморного моря, к востоку от Дарданелл. Отказавшись от тактики выжженной земли или высадки в Европе (это им советовал грек Мемнон), персидские сатрапы и военачальники довольствовались инструкциями Дария: сокрушить захватчиков немедленно. Персы расположили свою конницу на правом берегу маленькой неглубокой речки Граник, современной Бига-чай, протекающей в 75 километрах восточнее того места, где Парменион переправил греко-македонскую армию. Неизвестно, что произошло, когда и как началась битва. Скорее всего, Парменион, командовавший левым крылом фессалийской конницы, рекомендовал подождать следующего дня, чтобы перейти реку и построить армию к бою, но царь с ним не согласился, и победа была уже одержана Александром, когда Парменион и его всадники смогли наконец переправиться через реку: о них практически не упоминается в сведениях наиболее верных свидетелей, а именно тех источников, которыми пользовались Арриан и Плутарх. Отныне этого чересчур осторожного военачальника будут использовать лишь в качестве администратора или поставщика подкреплений. С небольшим войском его посылают в Даскилий, столицу сатрапа Фригии Геллеспонтской, возле современного озера Аполион, чтобы захватить провиант и деньги. Он участвует в осадах Милета и Галикарнаса, но его предложение дать морское сражение флотам Кипра и Финикии было отвергнуто. Вместе с частью конницы, союзной пехотой и обозом Пармениона отправляют зимовать в Сарды — город, богатый золотом. Так он обеспечивает тылы основных сил македонского войска, которые действуют в Ликии и Памфилии. Зато ему удается пленить перса Сисинна, от которого он получает часть переписки македонского полководца Александра Линкеста с царем Персии Дарием: полицейская или политическая операция, по крайней мере доказавшая действенность его разведывательных служб.
Осенью 333 года теперь уже шестидесятисемилетний Парменион с греческими наемниками, фракийцами царя Ситалка и фессалийской конницей занимает проход Белен или, как его еще называют, Сирийско-Киликийские ворота в 10 километрах к северу от теперешнего Искендеруна (Александретты). Затем, вернувшись тем же путем, он возглавляет всё левое крыло союзной армии между Бажас-чай и
