— Привет, как жизнь?
Криспин заткнул за ухо прядь жидких волос. Неприветливый парень. То ли общаться не умеет, то ли знает, что я ее пациент… Ну и хрен с ним. Я вообще стал склоняться к мысли, что мой нервный срыв был естественной реакцией на события современной городской жизни. Удивительно даже, что так мало народу с катушек слетает. С тех пор как я вышел из клиники, я почти в каждом лице различал подкожное кипение безумия. Когда Криспин ушел сушиться, я поделился своими мыслями с Кейт.
— Просто в большом городе людям не надо притворяться, — добавил я. — У них по глазам все видно. Ты давно в метро не ездила?
— Ненавижу метро.
На сковородке зашипел лук.
— Еще бы! — Я начал понемногу заводиться от пива. — Там любой спятит. Сидишь под землей, внутри какого-то серебряного червяка! Ни выйти нельзя, ничего.
— Ну, со мной все вроде понятно: у меня клаустрофобия в мягкой форме. А тебе, может быть, только кажется, что всем так плохо? Может, ты видишь то, что хочешь видеть? Потому что ты сам был болен?
Мне не понравился ее учительский тон.
— А, понял. Перед нами типичный случай проецирования?
Кейт усмехнулась: ее повеселили мои познания в психотерапии.
Она сунула под воду пучок латука, а я опять вспомнил про Алана.
— Слушай, а как ты думаешь, если Алан действительно ту девушку изнасиловал, может так быть, что он потом еще кого-то…
— Вообще-то его оправдали. Может, не стоит делать такие предположения? — Она положила латук сушиться в пластиковый циклотрон.
— Может, и не стоит, только он ее тогда изнасиловал, это точно. Все совпадает.
Я рассказал ей, что слышал в ту злополучную ночь, и добавил, что Алан, наверное, изнасиловал Клэр, а может, даже и убил. Может, он и меня уволил потому, что я слишком много знал.
Кейт рассмеялась:
— Господи, что ты такое выдумываешь!
Она вытерла руки и окинула меня профессиональным взглядом.
— Тебе надо постараться про него забыть. Тебе трудно сейчас это принять, но что поделаешь? Он тебя просто уволил, и все, — твердо сказала она, закрывая тему.
— Ладно, — согласился я, — может, я и перегибаю слегка.
Действительно, что же я? Вывалил на нее все сразу и требую, чтобы она тут же все поняла и со всем согласилась?
Кейт перешла к духовке, и я потрусил за ней.
— Но вот если человек маньяк, он же и дальше будет насиловать? Это же у него не пройдет?
— Скорее всего нет. По крайней мере, надо много работать. Обычно максимум, что можно сделать, — заставить его признать, что проблема существует, и выработать пути борьбы с ней. Но, вообще, это сложно.
Она пошла накрывать на стол, и я предложил помочь.
— О! Мужчина новой формации. Да нет, не надо, тут особо и делать-то нечего.
Она сунула спагетти в кипящую кастрюльку, и я вспомнил, как варил себе макароны, вернувшись с заседания совета директоров. Пока я читал рекламу на упаковке низкокалорийного печенья, явился Криспин и уселся за стол. На нем была майка с «Металликой», драные джинсы и мокасины дорогой марки, той же, что и у Кейт. Может, это она ему подарила?
Криспин открыл бутылку совиньона, и мы приступили к еде. Кейт всю дорогу вытягивала из него муторные подробности его рабочего дня, особо налегая на его отношения с какой-то Тришей. Эта Триша, которую он пытался окрутить, работала вместе с ним в музыкальном магазине «Цена звука».
Макароны немного переварились, но соус рагу получился на славу. Кейт добавила в него немного чили.
— Слушай, почему ты ее никуда не пригласишь, а? — продолжала Кейт.
Криспин сморщился.
— Да нет, ну правда! — посмеивалась она. — Что тебе мешает?
— Отстань, а? — проныл он.
— Тебе же нечего терять…
Криспин сердито зыркнул в мою сторону, как будто я подслушивал что-то секретное, но у меня сложилось впечатление, что этот разговор у них повторяется регулярно и сейчас они просто разыгрывают привычную сцену. Странные у них отношения, малость на инцест смахивают.
— Стив, а ты как думаешь? Стоит ему ее пригласить?
— Давай, Криспин, — сказал я. — По-моему, ты ей нравишься.
На самом деле мне было глубоко наплевать.
Вообще-то это чадушко уже малость великовато для игры в дочки-матери… Интересно, как она ко мне относится? У нее, наверно, в детстве были разные больные зверушки, она их лечила, а они, как водится, помирали, травмируя детскую психику. Может, и мы с Криспином — очередные увечные кролики у нее в садке? Криспин доел и тут же сорвался к друзьям в какой-то паб.
— Чудо, правда? — сказала Кейт.
— Хороший парень, — кивнул я.
— Хороший… Обычный злобарь, мелочь пузатая.
— Где ты его нашла?
— Мне надо было за ипотеку платить, а с деньгами не очень было — ну и решила комнату сдать. Написала объявление в газету, он первый откликнулся. Вот так.
— Знаешь, я бы на эту Тришу особенно не надеялся.
— Почему?
— По-моему, ты ему больше нравишься.
— Господи, глупости какие! — кокетливо улыбнулась Кейт: она-то знала, что я недалек от истины.
— Я же вижу, как он на тебя смотрит. Вообще, пока ты про Тришу не заговорила, я думал, вы с ним встречаетесь.
— Нет, мы с ним просто дружим, — твердо сказала она.
Я чувствовал, что она что-то недоговаривает, но приставать не стал: неудобно, все-таки, она мой лечащий врач. Было уже почти десять. Пора было ехать в «Пуффу», поэтому, чтобы побыстрей разделаться, я вызвался помочь с посудой. На прощание Кейт одарила меня поцелуем в щеку. Еще одно небольшое отступление от медицинского протокола.
Поезд громыхал по линии Пикадилли. Я с отвращением вдыхал мерзкий воздух подземки. Перед глазами мелькали картинки: Алан насилует ту девушку, Алан насилует Клэр… Пармезан забурлил у меня в глотке, и я испугался, что меня сейчас вырвет. Напротив меня дремал молодой скелет наркомана в чилийских гадах, которые мы продавали оптом по тридцать девять девяносто пять. Голова скелета мотнулась и поникла на плечо к сидевшей рядом арабке в парандже. Арабка испуганно распахнула глаза и быстро пересела. Серый призрак проснулся, зевнул, оглядел меня пустым взглядом. У него над головой висела реклама агентства знакомств: «Придет и к вам любовь…»
Я вышел на Уоррен-стрит и двинулся в сторону пешеходной зоны возле юстонской высотки. В витрине камуфляжного магазина торчал манекен в прикиде для насильников на этот сезон: черный вязаный шлем и расстегнутая армейская куртка поверх темно-синего синтетического спортивного костюма. Ветер рвался в цементный каньон, гнал мусор по пустой улице. Какой-то бомж развалился на вентиляционной решетке и, попивая пиво из брошенной кем-то банки, смотрел, как у его ног скачет на ветру пустой пакетик. На Драммонд-стрит не было ни души, только старик в черном костюме искал себе пропитание в мусорном баке. Скоро все там будем.
Ночного сторожа в «Пуффе» тоже сократили в целях экономии. Никто не видел, как я подошел и отпер дверь ключом Тони. Я поднялся по лестнице на нужный этаж, отключил сигнализацию и в свете с улицы нашел Аланову дверь. Знакомый офис опять напомнил мне, сколько я всего потерял из-за Алана. Я
