— Это... ты готова для этого?... Это... боевой хлеб Б'храйена Кровавого Топора! — сказал Кэррот, копаясь в столе на входе.
— Буханка хлеба? Ты привел меня сюда, чтобы показать буханку хлеба?
Она фыркнула опять. Да. Кровь. Свежая кровь.
— Точно, — сказал Кэррот. — Его позаимствовали для показа только на две недели. Это тот самый хлеб, которым он размахивал во время битвы в долине Кум, когда убил пятьдесят семь троллей, — здесь тон Кэррота понизился с энтузиазма до гражданского уважения, — это было очень давно, и мы не должны позволять древней истории ослеплять нас по поводу отношений в много-этнической общине века Крылана.
Скрипнула дверь.
Потом:
— Этот боевой хлеб, — издалека сказала Ангуа, — черный, не так ли? Несколько крупнее, чем обычный хлеб?
— Да, правильно, — сказал Кэррот.
— А мистер Хопкинсон... Маленький человек? Невысокий, с белой острой бородкой?
— Да — это он.
— И у него проломленный череп?
— Что?
— Я думаю тебе лучше подойти и посмотреть самому, — сказала Ангуа отступая назад.
Дракон — Король Гербов сидел один среди свечей.
«Итак, это был коммандер Сэр Самуэль Ваймз» — размышлял он. — «Глупый человек. Очевидно, что не видит дальше своей гордыни. И такие люди достигают больших высот в эти дни. Но, все равно, от таких людей есть своя польза, надо полагать, поэтому Ветинари и выбрал его. Глупые люди бывают, способны сделать то — о чем умные не осмелятся и подумать...»
Он вздохнул, и подтянул к себе другую книгу. Она не была намного толще, чем остальные, которые отражали его работу, этот факт удивил бы любого кто знал ее содержание.
Он был очень горд ею. Эта была довольно необычная работа, но Дракон удивлялся, или удивлялся бы, если бы не утратил способности удивляться чему-либо за последние несколько сотен лет — как легко достались ему некоторые ее части. Ему не надо было даже читать ее. Он знал ее наизусть.
Фамильные древа были аккуратно посажены там, слова располагались там, где надо на страницах, все, что ему надо было делать это повторить.
Первая страница была озаглавлена: «Потомки короля Кэррота I, благословленного богами на правление Анк-Морпорком». Длинное и сложное фамильное древо занимало следующую дюжину страниц, пока не достигало слов:
«Женат на... Слова дальше были просто вписаны карандашом».
— Дельфина Ангуа фон Убервальд, — прочитал Дракон вслух. — Отец и, ах-ха, высочество — Барон Гуйе фон Убервальд, также известен как Серебряный Хвост, мать, Мме Серафина Соксе-Блунберг, также известная как Желтый Клык, из Гунуа...
Эта часть была большим достижением. Он предполагал, что у его агентов будут трудности с определением волчьей стороны в происхождении Ангуа, но оказалось, что горные волки также обращают много внимания на подобного рода вещи. Предки Ангуа однозначно были среди лидеров стаи.
Дракон — Король Гербов ухмыльнулся. Насколько он знал, принадлежность к виду была второстепенна в таких вопросах. Что действительно имело значение для каждого — это хорошие предки.
Ну, ладно. Это было будущее, которое могло случиться.
Он отодвинул книгу в сторону. Одним из преимуществ жизни более продолжительной чем обычная, было то, что узнаешь как изменчиво будущее.
Люди говорили что-то типа: «Наши времена мирные» или «империя будет жить тысячу лет», и меньше чем через полжизни поколения никто и не помнил даже тех, кто сказал это, не помнили, что они сказали и где затерян их прах.
История менялась из-за мелочей. Часто несколько росчерков пера было достаточно для такого фокуса.
Он потянул другую книгу к себе. На обложке было написано: «Потомки короля...». Интересно, как этот человек назовет себя? По меньшей мере, это трудно предсказать. Ну, хорошо...
Дракон взял карандаш и написал: «Ноббс».
Он улыбнулся свету свечей.
Люди продолжают говорить об истинном короле Анк-Морпорка, но история научила другому жестокому уроку. Она гласила — часто словами, написанными кровью, — что настоящий король тот, кого короновали.
Книги заполняли и эту комнату. Такое было первое впечатление — нудное и угнетающее нагромождение книг. Останки отца Тубелчека лежали поверх кучи упавших книг. Несомненно, он был мертв. Никто бы не выжил при такой потере крови. И никто не смог бы так долго оставаться живым с головой похожей на спущенный футбольный мяч. Должно быть, кто-то стукнул его булавой.
— Та старуха выбежала с криком, — салютуя, сказал констебль Посети.
— Поэтому я вошел и застал все в таком виде, сэр.
— Именно в таком, констебль Посети?
— Да,сэр. И меня зовут Посети-Неверующего-С-Разъяснительным-Памфлетом, сэр.
— Кто была та старуха?
— Она назвалась миссис Канаки, сэр. Она сказала, что она всегда приносит ему еду и обслуживает его.
— Обслуживает его?
— Вы понимаете, сэр. Убирает и подметает.
На полу и правда, валялся поднос с разбитым кувшином и рассыпанной кашей. Женщина, которая обслуживала старика, была шокирована увидев, что кто-то обслужил его раньше.
— Она трогала его?
— Говорит что нет, сэр.
Это означало, что старый священник умер самой аккуратной смертью, какую Ваймз когда-либо видел. Руки его были сложены на груди. Глаза были закрыты.
И что-то, похожее на скрученную бумажку, было вложено в его рот, придавая трупу неуместно развязанный вид, как если бы он решил выкурить последнюю сигарету, после того как умер.
Ваймз очень осторожно вытащил маленький свиток и развернул его. Он был покрыт очень аккуратно вписанными, но незнакомыми буквами. Единственную полезную информацию, что можно было из них извлечь, было то, что автор этих строк использовал единственную доступную в избытке жидкость разлитую вокруг.
— Фу, — сказал Ваймз. — Написано кровью. Кто-нибудь может понять, что здесь написано?
— Да, сэр!
Ваймз закатил глаза. — Да, констебль Посети?
— Посети-Неверующего-С-Разъяснительным-Памфлетом, сэр, — обиженно сказал констебль Посети.
— ... — Неверующего-С-Разъяснительным-Памфлетом [7]. Я как раз хотел так сказать, констебль, — сказал Ваймз. Итак?
— Это древнее Клатчианское написание, — сказал констебль Посети. — Одно из племен, живущих в пустыне, которые называются Кенотины, сэр. У них древняя, но имеющая фундаментальные заблуждения...
— Да, да, да, — сказал Ваймз, он уже научился определять, когда разговор начинал переходить на религиозный бред. — Но вы знаете, что это значит?
— Я могу узнать, сэр.
— Хорошо.
— Между прочим, была ли у вас какая-нибудь возможность посмотреть на те листовки, которые я вам недавно дал, сэр?
