смелости, отступления и провокации: с одной стороны, самое громоздкое имущество армии оказалось (или должно было оказаться) поблизости от дороги на Бордо, а с другой, вызывало французов на атаку, к которой (как свидетельствует «Герольд Чендос») было приказано готовиться не только лучникам: все солдаты получили указание быть начеку и готовыми мгновенно вступить в бой, если начнется атака.
Однако нас главным образом интересует реакция противника на это движение. Должно быть, французы далеко не сразу заметили передвижения англичан. А когда заметили, то им, видимо, бросились в глаза две вещи: во-первых, после ухода авангарда основную часть армии (некоторые авторы предполагают, что она шла следом за авангардом) и особенно арьергард легко атаковать; а во-вторых, обладание бродом имеет первостепенную важность. Король находился далеко от места боя, но его маршалы поняли, что должны действовать. Клермон хотел дождаться, пока ситуация станет ясней, д’Одрем желал действовать немедленно. Маршалы командовали «ударными» компаниями, бойцы которых стояли впереди «баталии» дофина со своими, оставленными им конями. Командовали вместе, но поступили по-разному, каждый в согласии со своей точкой зрения: один повел своих конников в атаку против тех англичан, которые уходили и уже исчезали из вида, а другой – против стоявшего на месте арьергарда, которым командовал Солсбери.
Колонна д’Одрема галопом помчалась вниз по склону к ручью, но Уорвик со своим маленьким отрядом лучников уже возвращался на поле, и французские кони, только наполовину защищенные доспехами, оказались под их обстрелом. Очень многие скакуны были ранены и упали, их всадники были убиты или захвачены в плен; в плену оказался и сам д’Одрем.
Другая колонна, во главе с маршалом Клермоном и коннетаблем де Бриеном, устремилась на английский арьергард, по-прежнему стоявший перед лесом. Накануне этой колонне была поставлена задача прорваться через ряды английских лучников, чтобы расчистить проходы для французских тяжеловооруженных конников, которые должны были следовать за ней пешком. Если бы лучники были выстроены ровными рядами, их стрельба могла бы не причинить вреда французским коням, защищенным доспехами спереди. Однако местоположение лучников и конфигурация их строя позволяли им вести перекрестный огонь, и он оказался смертельным. Клермон, де Бриен и многие другие были убиты.
План принца (или его совета) заставил французов раньше времени нанести два удара, которые привели к очень большим потерям; в результате французы потеряли трех из своих самых опытных военачальников. Руководить французской армией должен был король, но он по-прежнему находился со своей «баталией», то есть далеко от места действия.
Когда остатки разбитой французской конницы отступали, первая из трех больших частей французской армии – «баталия» дофина стала двигаться вперед. Французы – в доспехах, но пешие – прошли несколько сот ярдов по полю, а затем, усталые, но отважные, начали свою мощную атаку. Это был самый тяжелый эпизод сражения: массы людей сражались врукопашную. Все англо-гасконские войска – за исключением резерва из четырехсот конников – удерживали свои позиции. В этой жестокой схватке обе стороны понесли большие потери. Англо-гасконцы не были ни сломлены, ни сдвинуты с места. Через какое-то время остатки «баталии» дофина, сохраняя порядок, стали медленно отступать. Второй такой удар, если бы его нанесли свежие войска, пока усталые англичане искали стрелы, чтобы пополнить свои запасы, приносили новое оружие и спасали раненых, вероятно, был бы успешным.
Но следующий удар не был нанесен сразу после отступления дофина. Правду говоря, слово «отступление» подразумевает большее единство при движении назад, чем было в действительности. Многочисленные рассказы об этой битве, если их объединить, складываются в картину множества схваток между относительно мелкими группами и отдельными воинами. «Битва началась со всех сторон», – пишет Фруассар, подразумевая при этом не один мощный удар, а десятки малых схваток. В других местах он говорит о «сражениях, встречах, погонях и преследованиях, которые происходили в тот день на поле», и использует такие выражения, как «рядом с королем» и «немного выше этого места». Так оставшиеся в живых участники сражения могли описывать то, что сами наблюдали в своем ограниченном поле зрения. Кроме того, именно так должна была действовать армия, столь плохо организованная, как армия короля Иоанна II. И в любом случае невозможно ожидать, что люди, которые идут навстречу дождю стрел, долго будут сохранять строй на широком фронте. Броски французов вперед то в одном, то в другом месте, где не хватало стрел у английских лучников, жестокая схватка вокруг нескольких умелых тяжеловооруженных конников, дерзкая атака свиты отважного французского рыцаря – героическая, но плохо организованная, а потому кончившаяся неудачей и большими потерями, – вот впечатление, которое возникает при чтении хроник. Чувствуются также усталость и подавленность англичан, что было неизбежно при таком долгом и непрерывном физическом, умственном и моральном напряжении. Под конец усталость почти победила силу воли.
Тем временем наступила очередь идти вперед и ударить по врагу следующей французской «баталии», которой командовал герцог Орлеанский. Но вместо этого вся она ушла с поля боя. О причине этого по меньшей мере странного поступка мы можем лишь догадываться, но он решил судьбу сражения. Самая жестокая схватка еще не началась, но (английские военачальники не могли видеть этого, но сегодняшний историк может) с того момента, как эта значительная часть французских войск отказалась сражаться, победа французов была почти невозможна. Англичане получили передышку, численное превосходство французов стало меньше, и в других французских отрядах стали думать о том, не уйти ли им тоже с поля. Уходившие сели на коней и покинули место боя, сохраняя порядок. По приказу короля Иоанна II дофин и его братья в сопровождении очень многочисленной охраны тоже покинули поле боя. Некоторые англичане решили, что настало время действовать, вскочили на коней и помчались в погоню.
Но время преследовать врага еще не наступило. Самая большая и дисциплинированная «баталия» французов под командованием самого короля осталась цела, и в тот момент, который показался королю удобным, он повел ее (разумеется, пешком) против усталой армии принца. Нападавшим пришлось пройти большее расстояние, чем людям дофина. Когда англичане увидели вдали этот большой отряд свежих воинов в доспехах и Орифламму (запрестольная хоругвь аббатства Сен-Дени. –
Против этого мощнейшего удара французского короля англичане приняли три меры. За время короткого затишья не раненные в бою солдаты всех трех английских «баталий» были объединены в одно упорядоченное войско. Затем капталь де Бюш получил особое задание – с небольшим конным отрядом пройти милю или две, под прикрытием сначала маленького холма (возле нынешней железнодорожной станции), затем зарослей, и незаметно для французов оказаться у них в тылу. Сделав это, он должен был подать сигнал принцу, развернув знамя Святого Георгия, а потом атаковать французов. В-третьих, английские тяжеловооруженные конники и очень многие конные лучники получили приказ сесть на коней.
«Баталия» короля приближалась; солдаты принца были готовы встретить ее на конях; был получен сигнал от капталя; принц приказал атаковать, и все, кто мог сидеть на лошади, помчались на французов. Бой был кровопролитным. Воины сражались врукопашную. Противоборствующие армии то продвигались вперед, то отходили назад. Как мы уже говорили, они постепенно теряли строй, и сражение распадалось на отдельные локальные бои, в которых, как подразумевает Бейкер, англичане, полностью осознававшие свое положение, дрались с той яростью и беспощадностью, которые придает человеку отчаяние. В разгар этой схватки до них долетел крик людей капталя, которые теперь были за спиной у французов. Затем эти люди пошли в атаку, и воины французского короля внезапно увидели, что окружены. Это был сильнейший психологический удар по французам. Яростный бой продолжался, и, наконец, многие французы в панике бежали, а остальные были убиты или захвачены в плен. Среди пленных были сам король и его четырнадцатилетний сын Филипп.
Хотя французам и не удалось нанести удар по врагу, длинный список убитых в этом сражении французских дворян и простых воинов свидетельствует, что они сражались отчаянно и на поле шла жестокая битва.
Завершая этот краткий рассказ о военной стороне битвы, мы не можем не упомянуть о споре по поводу того, где стояла и в каком порядке была построена французская армия в воскресенье и понедельник 18 и 19 сентября. Названия мест и особенности рельефа позволяют установить, где находится поле боя и где стояли на нем в воскресенье английские войска. Но нет указаний на точное местоположение
