те образы, которые предстали перед ним, перед тем как их милосердно поглотила волна октаринового огня.
— Не знал, что волшебники такие, — пожаловался он, пока они бежали по коридору. — Я считал их скорее, ну, глупыми, чем зловещими. Чем-то вроде клоунов.
— Ну так посмейся над этой шуткой, — пробормотал Ринсвинд.
— Но они только что убили стражников, даже не…
— Я бы предпочел замять эту тему. Я тоже это видел.
Найджел попятился. Его глаза сузились.
— Ты тоже волшебник, — обвиняющим тоном заявил он. — Но не из таких, — коротко парировал Ринсвинд.
— А из каких же?
— Из тех, которые не убивают.
— Они смотрели на бедняг, словно на пустое место… — сказал Найджел, покачав головой. — Это было самое ужасное.
— Да.
Этот единственный слог тяжело, словно ствол дерева, упал на пути мыслей Найджела. Юноша вздрогнул, но, по крайней мере, заткнулся. Ринсвинд даже испытал к нему кратковременную жалость, что было весьма необычно — к жалости он относился бережливо и предпочитал использовать на собственные нужды.
— Ты первый раз увидел, как убивают человека? — осведомился Ринсвинд.
— Да.
— И сколько же ты был героем-варваром?
— Э-э… Какой сейчас год?
Ринсвинд заглянул за угол, но те люди, которые пребывали поблизости и в вертикальном положении, были слишком заняты паникой, чтобы обращать внимание на двух незнакомцев.
— Так ты был в дороге? — спокойно спросил он. — Потерял счет времени? Бывает. Сейчас год Гиены.
— О-о. В таком случае, около… — Найджел беззвучно пошевелил губами. — Около трех дней. Послушай, — быстро добавил он, — неужели люди могут вот так вот убивать? Даже не думая?
— Понятия не имею, — ответил Ринсвинд голосом, который позволял предположить, что сам Ринсвинд все время об этом думает.
— Даже визирь, приказав бросить меня в змеиную яму, проявил ко мне хоть какой-то интерес.
— Это хорошо. Интерес со стороны посторонних — это приятно.
— В смысле, он даже смеялся.
— А-а. И чувство юмора к тому же… Ринсвинду казалось, что он видит свое будущее с той же самой кристальной ясностью, с какой человек, падающий с обрыва, видит землю. И причина сей ясности была одна и та же.
— Они просто ткнули пальцем, не думая… — повторил Найджел. И тут Ринсвинд взорвался.
— Заткнись, а? Что, по-твоему, я испытываю? Я ведь тоже волшебник!
— Ну да, тебе-то ничего не угрожает… — пробормотал Найджел.
Удар был не очень сильным, потому что даже в ярости мускулы Ринсвинда по-прежнему напоминали манную кашу, но кулак попал Найджелу в висок и свалил его наземь скорей удивлением, чем своей внутренней энергией.
— Да, вот именно, я волшебник! — прошипел Ринсвинд. — Волшебник, от которого в магии нет никакого толка! До сих пор я умудрялся выжить только потому, что был недостаточно важной персоной, чтобы умереть! А теперь, когда всех волшебников ненавидят и боятся, как ты думаешь, долго я протяну?
— Это же смешно!
Ринсвинд оторопел не меньше, чем если бы Найджел ударил его в ответ.
— Чего?
— Болван! Все, что тебе нужно сделать, — это перестать носить дурацкую мантию и избавиться от своей идиотской шляпы. Никто и не узнает, что ты волшебник!
Рот Ринсвинда несколько раз открылся и закрылся — волшебник стал похож на золотую рыбку, пытающуюся сообразить, как надо танцевать чечетку.
— Прекратить носить мантию? — переспросил он.
— Естественно. Эти потускневшие блестки выдают тебя с головой, — подтвердил Найджел, с трудом поднимаясь на ноги.
— Избавиться от шляпы?
— Ты должен признать, что расхаживать повсюду в шляпе, на которой написано “Валшэбник”, — это довольно тонкий намек.
— Извини, — озабоченно ухмыльнулся Ринсвинд. — Я не совсем понимаю, куда ты клонишь…
— Просто избавься от них. Это же легко. Просто брось где-нибудь, и тогда ты сможешь быть, э-э, э-э, кем угодно. Только не волшебником.
Наступило молчание, прерываемое только звуками происходящей вдали схватки.
— Э-э, — потряс головой Ринсвинд. — Я потерял ход твоих мыслей.
— О боги, это же элементарно!
— Не уверен, что уловил, к чему ты ведешь… — бормотал Ринсвинд с лицом мертвенно-бледным от пота.
— Ты можешь просто перестать быть волшебником.
Ринсвинд беззвучно зашевелил губами, проговаривая каждое слово. Затем произнес фразу целиком.
— Что? — спросил он и тут же добавил:
— О-о.
— Уразумел? Или растолковать еще раз? Ринсвинд мрачно кивнул:
— Думаю, ты ничего не понял. Волшебник — это не то, что ты умеешь, это то, что ты есть. Если я перестану быть волшебником, то стану ничем.
Он снял с себя шляпу и принялся нервно теребить полуоторванную звезду на ее верхушке, чем вынудил еще несколько дешевых блесток расстаться с насиженным местом.
— На моей шляпе написано “Валшэбник”, — продолжал он. — Очень важно… — Он внезапно замолчал и уставился на свои руки. — Шляпа… — рассеянно проговорил он, чувствуя, как какое-то важное воспоминание прижимается носом к окнам его сознания.
— Это хорошая шляпа, — откликнулся Найджел, которому показалось, что от него ждут какой-то реакции.
— Шляпа… — повторил Ринсвинд. — Шляпа! Мы должны забрать шляпу!
— У тебя уже есть одна, — подсказал Найджел.
— Не эту, другую шляпу. И Канину! Он наобум сделал несколько шагов по туннелю, потом бочком вернулся обратно и спросил:
— Как ты думаешь, где они?
— Кто?
— Тут есть одна волшебная шляпа, которую я должен найти. И девушка.
— Зачем?
— Это довольно трудно объяснить. Наверное, стоит ориентироваться на вопли.
У Найджела был не такой уж большой подбородок, но Найджел все же умудрился выставить его вперед.
— Нужно спасти какую-то девушку? — угрюмо уточнил он.
— Кого-то точно нужно спасти, — поколебавшись, признал Ринсвинд. — Может быть, ее. А может, кого-нибудь поблизости от нее.
— Чего ж ты раньше не сказал? Это больше похоже на дело, это то, чего я ждал. Вот он, настоящий героизм. Пошли. Вдали снова послышались грохот и чьи-то вопли.
— Куда? — спросил Ринсвинд.
