Плиту заело.
— А ты не хочешь услышать конец шутки? — обиженным голосом поинтересовался Ринсвинд.
Здесь, внизу, было тепло и сухо, и в ближайшем будущем им не грозила никакая опасность, если не считать змеи, которая старалась не привлекать к себе внимания. Некоторым людям вечно чего-то не хватает.
— Потом, — откликнулся Найджел. — Сейчас я бы предпочел небольшую магическую помощь.
— У меня не очень хорошо получаются заклинания, — признался Ринсвинд. — Я их так и не освоил. Понимаешь, это нечто большее, чем просто ткнуть пальцем и сказать: “Сим сим…”
Вслед за этим раздался такой звук, как если бы толстая струя октаринового света ударила в тяжелую каменную плиту и разнесла ее на тысячу осколков потрескивающей, раскаленной добела шрапнели.
Через какое-то время Найджел медленно поднялся на ноги, хлопая себя по куртке, чтобы потушить крошечные очажки пламени. — Да, — проговорил он голосом человека, твердо решившего не терять над собой контроль. — Прекрасно. Очень хорошо. Теперь надо дать ей остыть, да? А потом мы.., потом мы можем отправиться в путь.
Он легонько откашлялся.
— Аг-ха, — отозвался Ринсвинд. Он не отрываясь смотрел на кончик своего пальца, держа его на расстоянии вытянутой руки. При этом он, похоже, жалел, что у него не выросли руки подлиннее.
Найджел заглянул в дымящуюся дыру.
— Кажется, ход ведет в какое-то помещение, — заметил он.
— Аг-ха.
— После тебя, — кивнул Найджел и мягко подтолкнул Ринсвинда в спину.
Волшебник, пошатнувшись, двинулся вперед, ударился головой о камень, чего, похоже, даже не заметил, и нырнул в дыру.
Найджел похлопал рукой по стене и нахмурился.
— Ты ничего не чувствуешь? — спросил он. — Разве камни имеют привычку дрожать?
— Аг-ха.
— С тобой все в порядке?
— Аг-ха.
Найджел приложил к камням ухо.
— Я слышу какой-то очень странный звук, — сообщил он. — Что-то вроде гудения. От известки у него над головой отделился небольшой пласт пыли и медленно поплыл вниз.
Затем пара куда более тяжелых камней оторвалась от стен ямы и с глухим стуком упала на песок.
Ринсвинд уже брел по туннелю, издавая тихие потрясенные звуки и совершенно не обращая внимания на камни, которые пролетали в нескольких дюймах от него или обрушивались килограммами прямо на него.
Если бы он был в состоянии хоть что-нибудь заметить, он бы сразу понял, что происходит. Воздух был маслянистым на ощупь и отдавал горящей жестью. Все углы и выступы покрывала бледно-радужная пленка. Где-то совсем рядом накапливался заряд магии. Это был мощный заряд, и он пытался уйти в землю.
Оказавшийся поблизости волшебник, даже такой неполноценный, как Ринсвинд, выделялся, словно медный маяк.
Найджел на ощупь выбрался из клокочущей, гудящей пыли и наткнулся на Ринсвинда, который стоял, окруженный октариновой короной.
Волшебник выглядел ужасно. Креозот отметил бы его сверкающие глаза и развевающиеся волосы.
Он был похож на человека, который только что проглотил горсть шишковидных желез и запил их пинтой адренохрома. Причем Ринсвинд пребывал в таком приподнятом настроении, что с него можно было передавать телевизионные сигналы на другие континенты.
Волосы на его голове стояли дыбом, и из них вылетали крошечные искорки. Даже его кожа выглядела так, словно пыталась от него убежать. Глаза вращались в горизонтальном направлении, а когда он открывал рот, от его зубов отскакивали мятные искры. Там, куда он ступал, камень плавился, выпускал из себя уши или превращался во что-нибудь маленькое, чешуйчатое, пурпурное и улетал прочь.
— Я говорю, с тобой все в порядке? — повторил Найджел.
— Аг-ха, — ответил Ринсвинд, и это слово превратилось в большой пончик.
— Ты выглядишь так, как будто с тобой не все в порядке, — сообщил Найджел, проявив, так сказать, необычайную проницательность.
— Аг-ха.
— Почему тебе не вызволить нас отсюда? — добавил Найджел и мудро распластался на полу.
Ринсвинд кивнул, точно марионетка, и направил свой заряженный палец на потолок, который потек, как лед, нагреваемый паяльной лампой.
Клокотание по-прежнему продолжалось, и его тревожные гармоники разлетались по дворцу. Науке хорошо известно, что есть частоты, которые вызывают панику, есть частоты, которые провоцируют постыдное недержание, но дрожащие камни резонировали на такой частоте, которая заставляла реальность таять и оплавляться по краям.
Найджел посмотрел на падающие с потолка капли и осторожно попробовал их.
— Лимонный крем, — констатировал он и добавил:
— Полагаю, нам не стоит надеяться отыскать здесь лестницу?
Из истерзанных пальцев Ринсвинда вырвалась новая струя огня, которая, сгустившись, образовала почти идеальный эскалатор (если не считать того, что, наверное, второй движущейся лестницы, покрытой крокодиловой кожей, во всей Вселенной не сыщешь).
Найджел схватил тихо вращающегося вокруг собственной оси волшебника за руку и вскочил на ступеньки.
К счастью, они добрались до верха раньше, чем магия — совершенно неожиданно — перестала действовать.
В центре дворца, проломив крыши, словно гриб, пробивающийся сквозь древнюю мостовую, выросла белая башня, которая была выше любого другого здания в Аль Хали.
Огромные двойные двери у ее основания были открыты, и из них походкой хозяев выходили дюжины волшебников. Ринсвинду показалось, что он узнает некоторые лица, лица, которые видел раньше, когда они рассеянно бормотали что-то в лекционных залах или благожелательно рассматривали мир с территории университетского городка. Эти лица не были созданы для зла. Ни одно из них не могло похвастаться клыками. Но в их выражениях присутствовал некий общий знаменатель, который мог привести в ужас умеющего мыслить человека.
Найджел почувствовал, что его оттаскивают за оказавшуюся поблизости стену, и обнаружил, что смотрит во встревоженные глаза Ринсвинда.
— Это же магия!
— Знаю, — отозвался Ринсвинд. — И она неправильная!
Найджел глянул вверх, на сверкающую башню.
— Но…
— Я чувствую ее неправильность, — сказал Ринсвинд. — Только не спрашивай, как.
С полдюжины серифовых стражников выбежали из сводчатой двери и бросились на волшебников. Этот безудержный натиск производил жуткое впечатление — и все благодаря жуткому боевому молчанию воинов. Их сабли грозно засверкали на солнце, но пара волшебников оглянулась, вытянула руки и…
Найджел отвернулся.
— Уф, — вырвалось у него. Несколько сабель упали на камни мостовой. — Думаю, нам надо тихонечко сматываться, — заметил Ринсвинд.
— Но разве ты не видел, в кого они только что превратились?
— В покойников. Знаю. Даже думать не хочу об этом.
Найджел подумал, что уж он-то никогда не перестанет думать об этом — особенно это воспоминание будет терзать его в три часа утра в ветреную погоду. Отличительной чертой убийства при помощи магии была гораздо большая изобретательность по сравнению, скажем, с убийством, совершенным сталью. Оно предоставляло вам кучу интересных, новых способов умереть, и Найджел никак не мог выбросить из головы
