17
Рик сидел на полу и, прижимая к себе как нечто бесценное, хрупкое, держал на коленях, а я пыталась собрать себя воедино, заставить подняться, избавиться от слабости. Некогда лежать. Моему хищнику нужна одежда, с Гришей тоже неизвестно что. В дверь аккуратно постучали.
— Лена, — начала Катюша осторожно. — Там этот крендель разделся и вылизывается на полу. Это так и надо?
Я хмыкнула.
— Да.
— Ага. Помочь чем могу?
— Да.
— Ну?
— Вызови кого-нибудь из своих железных людей, в магазин сгонять, только на порог не пускай.
— Дай угадаю. Джинсы и майка?
— Да.
— А этому ничего не надо?
Я взглянула на Рика. Он отрицательно покачал головой.
— Сам разберется.
— Нет, — крикнула я.
Катя отступила. Сквозь тонкую дверь послышался тихий мужской голос, за ним сестренкин возмущенный вопль:
— Кто 'подойди'? Я 'подойди'? Сейчас я подойду! 'Есть' он собрался. Упырь недоделанный!
Раздался новый лязг, за ним глухой удар.
— Зато теперь мы знаем, что не поддаваться вашему влиянию у нас тоже семейное, — вздохнула я. Перевела взгляд на Рика. — Надо это остановить.
— Георг ей ничего не сделает.
— Так я о не о Грише, я о Катеньке. У нее политика простая: сначала бьет, потом разбирается за что.
— Вот и хорошо, — спокойно прошептал Рик, склонившись к моим губам.
Скромный сестренкин посланец по кличке Лысый исполнил все по инструкции, получил обещанное денежное вознаграждение и слинял.
Гриша, так и не получивший еды, зато получивший многократно увесистым рюкзаком по голове, хмуро восседал в углу, сверкая разбитой физиономией и грязными джинсами. Причем насколько я могла оценить, Рик его практически не тронул, по крайней мере, ран от зубов на готском торсе, спине и шее не наблюдалось. Я разозлилась. Честно, искренне. Разве так можно?
— Ты откуда здесь взялся? — озвучила я насущный вопрос.
— Понятия не имею, — прошипел он. — Я был в гостинице. А потом вдруг раз и мы здесь.
— Кто 'мы'? — насторожился Рик.
— Я и… Марианна.
Я подавила стон. Боже! Я когда-нибудь избавлюсь от постоянного присутствия этой женщины? Мой панк напрягся, черты лица окаменели. Он молчал. Гриша продолжил.
— Она пришла ко мне. Я не знал… не думал… после стольких лет, вдруг, она живая… — речь мальчика-гота потеряла единый строй. — Я… мы… она расспрашивала о Лене… а потом сюда, и она… она оказалась другой… смеялась надо мной… Я ушел, бродил, тебя увидел, Эрик, выследил и… я, в общем, хотел сказать, что ты был прав.
Катенька презрительно фыркнула с дивана и дожевала свой кусок пиццы. Я последовала ее примеру относительно последнего. Кровь сама собой на голодном пайке не восстановится. Чем я Рика кормить буду?
— И Марианна зла на тебя… точнее на нее… — Гриша кивком указал на меня. Я поперхнулась.
— За что?
— Ну как же…
— Молчать, — рыкнул Рик. Брат послушно заткнулся. Я разочарованно вздохнула. Опять ничего не узнала.
— А кто такая Марианна? — поинтересовалась Катюша. Мой панк оскалился. — Ладно. Поняла. Не дура. Вопрос некорректный.
Меня мучило другое. Зачем дама с собачкой сотворила такую гадость? Или это была оплошность? Жуткая оплошность.
Зазвонил мобильный. Катя подпрыгнула, облизала пальцы и залезла в карман.
— Да, мамочка? Я? У Лены. Я еще не решила. Как скажешь. Мам… секунду.
Сестренка развернулась к Рику.
— У тебя брательник где ночевать будет?
Панк равнодушно пожал плечами. Гришино лицо приобрело потрясенное выражение, видимо так брат реагировал впервые.
— Понятно, — пожала плечами Катерина и вновь приложила трубку к уху. — Мам, я не одна приду. Тут товарищу переночевать негде. Почему железка невоспитанная? Нет. Это так… брат Рика. Ну не знаю. Наверное, оттуда же. На вид? — Катерина окинула презрительным взглядом Гришу. — Ничего на вид, дохловат. В остальном нормально.
Физиономия главного героя Пыжиковой приобрела угрюмое выражение. Сестренка отключилась, встала.
— Пошли, спальное место есть.
Гриша поднялся, презрительно отодвинул ее в сторону и ушел через лоджию. Катя возмущенно насупилась.
— Не-е, ну нормально! Я к нему со всей душой. Это после того как он мной закусить собрался, а он, видите ли, не хочет! — после чего она, в свою очередь, гордо удалилась через дверь.
Кажется, младшая часть нашей семьи никогда не научится придерживать свой бешеный нрав, а младшая часть семьи Рика — не капризничать.
Я проводила взглядом обоих, расположилась на диване с ногами, дожевала остатки пиццы, запила чаем и, откинувшись на спинку, задремала. Новая бессонная ночь дала о себе знать. Так и состариться раньше времени недолго.
Сквозь сон почувствовала, как меня осторожно передвинули несколько раз с места на место, потом раздели и накрыли одеялом. Дальше наступила блаженная темнота без сновидений, единой минутой пролетевшая до утра.
Проснулась я оттого, что меня трясли за плечо, причем отнюдь не нежно. Рик так бы делать не стал. Я подскочила как ошпаренная. На меня смотрели две пары глаз. Флегматичные Гришины и жизнеутверждающие Катюшины.
— Рик?! — испуганно взвизгнула я. Сестренка скептически поджала губы.
— Да все с ним нормально. Он ушел. Часа два назад. Тебя нам оставил.
— Куда ушел?
— Будить не хотел, вообще и нам запретил, но это уже нереально. Время двенадцать. Пошли хотя бы пошляемся что ли! Я больше и пяти минут с этой престарелой занудой не выдержу.
Гриша брезгливо поджал губы.
— Невоспитанная девчонка.
— Во-от, — развела руки Катя, словно это все доказывало.
— Где Рик? — отмахнулась я от них.
— Ушел эту Марину искать.
— Марианну.
— Один Черт!
Я нахмурилась.