Храбрец Макбет мой — пир души и праздник. Поедем вслед. Он ускакал вперед, Чтоб приготовить встречу порадушней. Да, это несравненный человек. Уходят.
Инвернес. Комната в замке Макбета. Входит леди Макбет, читая письмо.
Леди Макбет. «Я встретил их в счастливый день и удостоверился, что знание их безмерно. Мне не терпелось расспросить их поподробнее, но они улетучились в воздухе. Пока я стоял, пораженный виденным, явились люди от короля, назвавшие меня кавдорским таном, точь-в-точь как незадолго перед тем величали меня эти вещие сестры, перенеся в более отдаленное будущее восклицанием: «Хвала тебе, будущий король!» Я счел долгом сообщить тебе это, дорогая участница моего торжества, чтобы по неведению ты не лишилась доли ожидающей тебя радости. Сложи это в сердце своем и прощай».
Да, ты гламисский и кавдорский тан И будешь тем, что рок сулил, но слишком Пропитан молоком сердечных чувств, Чтоб действовать. Ты полон честолюбья. Но ты б хотел, не замаравши рук, Возвыситься и согрешить безгрешно. Мошенничать не станешь ты в игре, Но выигрыш бесчестный ты присвоишь. И ты колеблешься не потому, Что ты противник зла, а потому, что Боишься сделать зло своей рукой. Спеши домой! Я неотступно в уши Начну тебе о мужестве трубить И языком разрушу все преграды Между тобой и золотым венцом, Который на тебя возложен свыше Как бы заранее. Входит слуга.
Что скажешь ты? Слуга
Король к нам едет. Леди Макбет
Что за вздор! А разве Твой господин не с ним? Тогда бы он Распорядился о приготовленьях. Слуга
Макбет сейчас приедет сам. Гонец Сказал, что обогнал его в дороге. Вот все, что вымолвить гонец и мог, Так задыхался. Леди Макбет
Будь с ним полюбезней. Он с важной новостью. Слуга уходит.
С зубцов стены О роковом прибытии Дункана Охрипший ворон громко возвестил. Сюда, ко мне, злодейские наитья, В меня вселитесь, бесы, духи тьмы! Пусть женщина умрет во мне. Пусть буду Я лютою жестокостью полна. Сгустите кровь мою и преградите Путь жалости, чтоб жизни голоса Не колебали страшного решенья И твердости его. Сюда, ко мне, Невидимые гении убийства, И вместо молока мне желчью грудь Наполните. Оденься дымом ада, Глухая ночь, чтоб нож не видел ран, Которые он нанесет, и небо Напомнить не могло: «Остановись!»
